Алистер Стюарт Маклин - Два дня и три ночи

несовершенством человеческих знаний, добавить: «Ну, может быть, на несколько минут раньше или позже…»

На самом деле даже очень хороший врач – я, конечно, не имею в виду детективное чтиво – сталкивается при решении такого рода задач с множеством сложностей. Здесь важно все: вес, возраст, строение тела покойника, температура, влажность и даже освещенность помещения, причина смерти и еще тысяча других всевозможных обстоятельств и воздействий. Короче говоря, даже при самом тщательном исследовании момент смерти может быть определен очень приблизительно, с точностью разве что до нескольких часов.

У меня не было ни возможности, ни желания заниматься подобными исследованиями, поэтому я удовлетворился констатацией того, что человек, сидящий напротив меня, погиб достаточно давно, так как наступило трупное окоченение, но и достаточно недавно, так как это окоченение не исчезло. Наверное, таким же мягким на ощупь становится человек, пролежавший в сугробе на протяжении целой сибирской зимы. Говорят, зима там продолжается девять месяцев. Впрочем, и одеваются там теплее.

Этот был одет в морскую форму. Четыре золотые полоски на манжетах. Следовательно, капитан. Вернее, был капитаном. Что он делал в радиорубке? Насколько я разбираюсь в морской иерархии, в функции капитана не входит контроль за санитарным состоянием помещений. А уж тем более ему нечего делать за приборной доской. Впрочем, до доски он не добрался...

Он сидел на стуле. Его голова затылком опиралась на куртку, висевшую на вбитом в стену крючке. Щека прикасалась к стене. Трупное окоченение уже много часов удерживало его в таком положении. Но почему он сразу не сполз на пол или не упал лицом вниз на стол?

Я не видел никаких следов насилия, но даже человек с таким богатым воображением, как у меня, не мог представить себе, что капитан умер естественной смертью как раз в тот самый момент, когда его кольт был уже готов к выстрелу.

Эта загадка нуждалась в разъяснении. Я попробовал приподнять тело. Безрезультатно. Я попробовал еще раз с большим усилием и услышал треск рвущегося материала. Внезапно труп подался в моих руках вверх и тут же упал боком на левую сторону стола, направив кольт, словно указующий перст, в потолок.

Теперь я уже знал, как он умер и почему не упал. Капитан был убит чем-то, что все еще торчало в его позвоночнике примерно между шестым и седьмым позвонками. Скорее всего, рукоятка этого «чего-то» зацепилась за висящую куртку, удерживая таким образом тело в сидячем положении.

В силу специфики моей профессии я нередко вижу трупы. Может быть, реже, чем практикующие патологоанатомы, но уверен, что даже им не часто приходится видеть людей, убитых с помощью стамески. Обыкновенной столярной стамески с острием шириной тринадцать миллиметров, усовершенствованной только тем, что на деревянную рукоятку натянули резиновый держатель от велосипедного руля (удобно, гигиенично и не оставляет отпечатков пальцев).

Острие ушло на глубину как минимум десять сантиметров. Даже если стамеска была острой как бритва, нужно отдать должное силе убийцы. Я попытался вытащить стамеску из раны. Не удалось. Ничего удивительного – кости и хрящи заклинили орудие убийства. Я не стал повторять попытку – наверняка кто-то передо мной уже пробовал это сделать. На его месте я все же был бы старательнее. Правила хорошего тона предписывают не оставлять такие полезные вещи без присмотра владельца. Но, может быть, у него не было времени, может быть, его кто-то спугнул, а может быть, у него в рабочем кабинете есть целый набор плотницкого инвентаря и это позволяет ему время от времени забывать стамеску-другую в спинах своих жертв.

Я оставил стамеску в покое. Я мог обойтись и без этого инструмента. Тем более что у меня был свой. Правда, не стамеска, а всего лишь нож. Я вытащил его из целлофанового мешка, зашитого в подкладку куртки. На первый взгляд этот нож не производил большого впечатления: рукоятка длиной всего лишь около десяти сантиметров, двустороннее лезвие – всего лишь семь. Но я и не собирался никого пугать. Зато он был достаточно острый и перерезал самый толстый кабельный канат так, словно это был шнурок от ботинка.

Интересно, как мне придется использовать его за следующей дверью?

Это была дверь в каюту радиотелеграфиста.

Я вытащил из кармана миниатюрный фонарик в форме авторучки, погасил верхний свет и настольную лампу и... не смог сдвинуться с места.

Как долго я --">