Казимеж Квашневский - Гибель судьи Мрочека

избавиться от Станислава. Мог, выпив молоко, поплыть без моторки или в моторке. Если бы моторка не затонула, через пару часов мог бы прийти в себя где-то в море. Поэтому нужно было сделать так, чтобы он остался в воде, то есть под водой. С вами позже сложилась похожая ситуация. К сожалению, молоко ваше выкипело. Иначе бы, поплыв в лодке, пошли бы с ней на дно. А с вами заодно и спрятанный там скелет…

Нотариус поднял последний кирпич, но не положил его, желая закончить. Видел только глаза Тадеуша.

— Потом появился этот повятовый Шерлок Холмс в мундире. Он вас подозревает, представьте себе! Завтра, когда ваша машина будет разобрана и зарыта, он узнает от меня, что вы уехали. Вас будут искать. Не найдут, понятно. Может, извлекут со дна моторку и обнаружат в ней скелет? Это действительно будет интересно! Хаос в милицейских мозгах, не так ли? Есть еще несколько мелочей, с которыми…

Нотариус замолк. Раздался стук. Не очень громкий, но настойчивый. Бросил взгляд на Веронику. Она закрыла стену тяжелым ковром. Молниеносно спрятала мастерок и ведро с раствором под стол.

Нотариус быстро вытер руки и направился к двери.

— Кто там?

— Это я, пан Гольдштейн… — ответил приглушенный голос. — Хотел бы увидеться с вами на минутку…

Нотариус открыл дверь.

— Можно?.. — спросил капитан, и пока нотариус успел ответить или преградить дорогу, прошел в кабинет.

Вероника скрылась за косяком, так что в первый момент он и не увидел ее. Сейчас уже стояла, опершись спиной о ковер.

— Хотел вас кое о чем спросить, пан Гольдштейн.

— Слушаю вас… — низенький нотариус вежливо улыбнулся. — Спрашивайте, пан капитан.

— Да вот речь о том, каким образом… — вдруг замолчал. Откуда-то послышался приглушенное то ли хрипение, то ли рычание.

— Что это? — Желеховский поднял брови.

— Что это? — нотариус снова улыбнулся. — Может, и не следует об этом говорить, потому что не зарегистрировал еще, но, видите ли, начал разводить норок. Да, норок. Знаете, скоро на пенсию и…

Снова послышалось еще более отчаянное хрипение.

— Норки? — удивился Желеховский. — Мне кажется, это где-то близко, где-то тут…

Хотел повернуться к стене, но именно в этот момент Вероника, стоявшая сзади, подняла молоток.

— Послушайте, — быстро проговорил нотариус.

Тадеуш сверхчеловеческим усилием подался вперед. Ковер зашевелился.

Молниеносным движением нотариус выхватил из бокового кармана большой парабеллум и нацелил его на капитана.

Желеховский ударил его по руке. Раздался выстрел, и кусок штукатурки отлетел от потолка. Падая на пол, пистолет оказался в руках капитана.

— Ни с места! — не отрывая глаз от нотариуса и не опуская оружия, Желеховский дернул ковер. Увидев человеческое лицо в отверстии, схватил левой рукой один кирпич, другой. Нотариус и Вероника, которые стояли с поднятыми руками у стены, молча смотрели, как падали кирпичи и освобождался Тадеуш, а за ним Галина.

— Это эсэсовцы, фашисты! — крикнул Тадеуш — оба!

— И подумать только, что я оказался здесь только из-за одной вашей оговорки, — капитан ласково улыбнулся нотариусу. — Мучился весь вечер, к счастью, вовремя вспомнил. Всплыли в памяти ваши слова: «Ни один скелет, замурованный в стене, не удержит меня от раскрытия правды». А я же вам не говорил, что тот скелет был замурован в стене!

— Ну что ж, комендант, каждый может ошибиться.

Вероника, которая стояла, выпрямившись и глядя на направленный в их сторону пистолет, вдруг прошипела по — немецки:

— Молчи!

— Да, да, вспомнил вовремя. Но забывчивость — не самый большой мой недостаток… — сказал Желеховский. Вдруг лицо его окаменело. — Вот черт! — сказал. — Я же оставил открытым кран в ванной!

--">