Лиза Гарднер - Ничего не бойся

Детектив тщетно пыталась определить место нахождения незнакомца, продолжавшего напевать, медленно и насмешливо: «Ветер в листьях прошмыгнет, колыбелечку качнет…»

И вдруг Ди-Ди все поняла. Она буквально почувствовала, как страх превратил кровь в ее венах в лед. Зачем ты разыграл весь этот спектакль? Затем, что тебе нужны зрители. Или, может, конкретный зритель. Например, женщина-детектив, которая оказалась настолько глупа, что поздней ночью торчит на месте преступления совсем одна.

Детектив запоздало вытащила мобильный.

Одновременно с этим прямо у нее за спиной раздался какой-то шум.

Ди-Ди развернулась, глаза расширились от ужаса.

Из темноты появилась чья-то фигура и направилась прямо к ней.

А подует посильней – сук сломается под ней…

Инстинктивно Ди-Ди отступила назад, позабыв, что стоит на краю лестницы. На какое-то мгновение она застыла наверху, продолжая отыскивать опору…

Нет! Телефон полетел вниз, но она вскинула пистолет, пытаясь при этом не упасть вслед за мобильником.

Секунда… и тень приблизилась вплотную, а в следующий миг Ди-Ди почувствовала, что падает.

Вниз, вниз, вниз.

В последний момент Ди-Ди спустила курок – сработал инстинкт самосохранения. Бах-бах-бах. Хотя и знала, что поздно… слишком поздно.

Она ударилась головой о холодный деревянный пол. Щелчок. Выстрел. Ди-Ди почувствовала острую боль от пули, пробивающей плоть. И услышала голос, шепотом напевающий последнюю строчку: «Сронит ветер, не шутя, колыбельку и дитя…»

Глава 1

Мою особенность обнаружила старшая сестра, когда мне было три года. Наша приемная мать вошла в комнату, как раз когда та держала в руках ножницы, а я стояла рядом, послушно вытянув окровавленные руки. Кровь капала с запястий прямо на шерстяной, оливково-зеленого цвета ковер.

– Смотри, ей даже не больно. – И шестилетняя сестра полоснула мне ножницами по предплечью.

Кровь полилась еще сильнее.

Мать вскрикнула и упала в обморок.

Помню, как уставилась на нее, не понимая даже, что произошло.

Потом сестра куда-то убежала, а чуть позже меня забрали в больницу. Врачи несколько недель проводили всякие тесты куда хуже, чем эксперименты сестры. Они должны были причинить мне больше боли, но этого сделать не удалось. Однако медики выяснили причину: из-за невероятно редкого вида мутации гена SCN9A я не чувствую боли. Я могу почувствовать внешнее воздействие. Например, когда ножницы разрезают мне кожу. Я могу почувствовать характер поверхности какого-либо предмета. Например, гладкие острозаточенные лезвия, вонзающиеся в руку.

Но в буквальном смысле ощущать боль даже от сильно кровоточащего пореза…

Я не чувствую того, что чувствуете вы. Никогда не чувствовала. И никогда не почувствую.

* * *

Следующие двадцать лет после того, как Шана вспорола мне руки швейными ножницами, я ее не видела. Бо́льшую часть этого времени моя сестра провела в различных медицинских учреждениях, пытаясь удостоиться чести стать самым юным подростком штата Массачусетс, посаженным на принудительное нейролептическое лечение. Свою первую попытку совершить убийство Шана предприняла, когда ей было одиннадцать. В четырнадцать новая попытка увенчалась успехом. Прямо семейная гордость.

Однако если сестра пала очередной жертвой системы, то я стала местным примером для подражания, эдаким воплощением успеха.

Когда поставили диагноз, врачи решили, что приемные родители больше не смогут заботиться обо мне должным образом. В конце концов, известно много случаев, когда младенцы, рожденные с такой же генетической мутацией, сами откусывали себе языки, как только у них появлялись первые зубки. А еще малыши получали ожоги третьей степени из-за того, что держали ручки на раскаленной кухонной плите. Не говоря уже о семи-, восьми-, девятилетних детях, которые могли целыми днями бегать со сломанной лодыжкой или умереть от разрыва аппендикса, потому что они даже не почувствовали, как он воспалился.

Боль – полезная штука. Она предупреждает об опасности, учит задумываться над своими действиями и напоминает о возможных последствиях. Ведь если бы не было боли, прыжок с крыши мог бы показаться весьма забавным развлечением. Так же как и идея опустить руку в чан с кипящим маслом или, например, взять пассатижи и вырвать с корнем собственные ногти. Большинство детей с врожденной нечувствительностью к боли объясняют свои поступки любопытством. Не важно зачем, просто почему --">