Ольга Ракитина , Алексей Иванович Ракитин - Скопец

напряженного взгляда с лица Шумилова.

— Хочу просить вас проследить за исполнением закона, то есть моего права наследовать, иначе говоря, воли моего умершего хозяина, купца Соковникова, — несколько сбивчиво начал Базаров и заговорил быстрее, боясь, очевидно, что Шумилов не станет его слушать. — У него я служил лакеем много лет. Видите ли, я — человек маленький, бессильный, где мне тягаться с князьями, аристократами да иерархами церкви? Они меня подвинут и не заметят! Они во все двери вхожи, им все угождают, а я что..? Дело в том, что сегодня днём, буквально три часа назад состоялось оглашение завещания Соковникова, которое хранилось у нотариуса. Нотариус — Утин Лавр Ильич. Может быть, знаете такого…

— Знаю, его контора в доме на углу Невского и Екатерининского канала, — заметил негромко Шумилов.

— Точно так-с. Туда, к нотариусу, собрались все, кто знал, что покойный Николай Назарович им что-то оставил. Набралось таких соискателей, с позволения выразиться, человек двадцать, а то и больше, всё помещение заняли, так что не то что сесть, даже встать было некуда. Среди явившихся присутствовал племянник Николая Назаровича, строго говоря его единственный родственник, купцы, которые в приятелях у покойного были, попы, — потому как на церковь много жаловал, актерки и какой-то деятель из театра. Это я тех назвал, кого в личность признал, но были и такие, кого я не знал вовсе. Ну и, конечно, мы явились, домашняя челядь то есть. Много народу. Покойный любил рассказывать про то, кому что после него достанется. Так вот, вскрыли завещание, а там всё не так.

— Что значит «не так»? — удивился Шумилов.

— А то и значит, что три месяца назад Соковников составил другое завещание, новое, и свидетели тому есть: купец Куликов, доктор Гессе, лечивший его, и управляющий наш Яков Данилович. Я тоже присутствовал, но так, входил-выходил… и подпись под завещанием не ставил. Хотя текст его знаю. И по этому новому завещанию мне было отписано пятьдесят тысяч рублей. Я точно помню, и ошибки тут быть не может. А по старому завещанию, тому, что у нотариуса зачитали — мне только две тысяч причитается. Согласитесь, разница есть… И такого рода разница не токмо касательно меня наблюдается, но и других людей тоже. Поэтому когда вскрыли завещание у господина Утина, многие возроптали, которые, как и я, не получили того, о чём Николай Назарович говорил на людях не раз. Стали шуметь, что, дескать, неправильное это завещание. И тогда нотариус сказал, что, видя такое дело и принимая в соображение сообщённые ему сведения о существовании другого завещания, положенным образом обратится в полицию, дабы в бумагах покойного провести тщательный обыск с целью отыскания нового завещание. Кто-то обрадовался, а кто-то возмутился, ведь некоторые испугались, что по новому завещанию, если таковое отыщется, им меньше достанется. Так вот, господин Шумилов, назавтра назначено вскрытие бумаг и вещей покойного. Они все сейчас на даче в Лесном, всё там опечатано: кабинет, спальня, шкафы, столы — всё. И я бы хотел просить вас, почтеннейший Алексей Иванович, быть моим доверенным лицом, представителем, так сказать. Чтобы вы проследили, как говорится, за тем, как бы меня не обманули и буде такой обман замечен, то пресекли бы его на корню. Я ведь человек маленький, неучёный, законов и юридического обхождения не знаю вовсе. А кабы и знал — всё равно, разве ж я могу спорить с господами? Вот и боюсь, что оберут меня, как липку. Накричат, рот заткнут и оберут. И тех денежек, что хозяин мне за многолетнюю беспорочную службу пожаловал, не доведется мне даже в руках подержать.

— То есть вы предлагаете мне присутствовать на разборе бумаг и вещей вашего хозяина в качестве вашего представителя? — уточнил Шумилов.

— Именно так! — торопливо и униженно закивал головой Базаров. — Как точно вы сказали, мне так ни в жисть не выразиться. Вот что значит быть юристом! Всё, что полагается — оплата вашего труда и расходов, гонорар или премия, как это называется? — всё как вы скажете. Если дело выгорит, я почту себя богатым человеком. Поедемте, дорогой Алексей Иванович, не оставляйте меня одного. Ведь оберут меня, сердцем чую, что оберут! Там сейчас, на даче, где жил и умер Николай Назарович, полон дом народу — все претенденты приехали. И актёрки, и племянник, и попы, будь они неладны. И завтра, я представляю, что начнется! Вся эта кодла зубами грызть друг друга начнёт. Не откажите в нижайшей --">