Галина Владимировна Романова - Последняя ночь с принцем

и с наслаждением.

Рита подхватила с рабочей столешницы приготовленный кофе и вернулась к столу у окна.

На мосту была пробка. Оно и понятно — час пик.

Народ жарился под послеполуденным солнцем, задыхался выхлопными газами, проклинал все огромные города, вместе взятые, и попутно не уставал удивляться, куда это все собрались в то самое время, когда конкретно ему нужно домой. Так бывало почти каждый вечер. Часа через полтора машины начнут двигаться чуть быстрее, и ближе к ночи мост и вовсе опустеет. Тогда она выпьет стакан горячего молока с мятой, распахнет настежь форточку и, задвинув на ночь старенькую занавеску, пойдет спать.

А пока она сидит на кухне перед окном, цедит по глотку свой любимый растворимый кофе и пытается представить себе Эдика на Николашиной даче вдвоем с девушкой, которая ему могла случайно подвернуться.

Она непременно будет блондинкой, он же брюнет. Будет такой же высокой и длинноногой, что и он. Одета во что-то короткое… Хотя нет, она будет в непременных шортиках, обтягивающих ее хорошенькую попку. И в такой же непременно короткой маечке, открывающей ее совершенный пупок и большую часть тугой аккуратной груди… Им будет весело, наверное. А почему нет? Отношения, ничего не требующие взамен, самые необременительные и самые приятные.

Они выпьют, шутя. Полакомятся закусками, потом настанет время шашлыка, а потом…

Рита нахмурилась.

Потом могло быть несколько вариантов сразу.

Они могли остаться ночевать, занявшись любовью в одной из спален для гостей. Могли уехать и проститься у подъезда ее дома, так и оставшись добрыми друзьями. А могли…

— Да до черта они могли бы! — с горечью прошептала Рита, и глаза ее сами собой наполнились слезами.

Вот если бы она была с ним на этой самой даче!

Вот если бы случилось чудо, и Эдик обратил на нее взор своих темных прекрасных глаз и вдруг ни с чего взял и пригласил бы с собой… Она бы тогда… Она бы тогда точно поверила в чудо, и верила бы в него до конца дней своих. Только он ее не позовет. Ни за что не позовет. Рита об этом знала. Как знала, что чудес на свете не бывает. И если они, у кого-то и случались, то были и не чудом вовсе, а результатом долгого кропотливого труда. А разве можно тогда считать это чудом? Нет, конечно…

Она допила кофе. Ополоснула чашку в зеленых (!) божьих коровках под мощной струей воды. И сунула ее на полку, застеленную белой бумагой. Чем теперь заняться, она понятия не имела. Можно посмотреть телевизор, конечно. Но не хотелось… Можно, намотав на швабру огромную тряпку, пройтись по голым полам. Но все это делалось вчера, и пыль еще не успела осесть на давно не крашенных досках ее пола… Почитать? Можно, конечно, но строчки точно начнут плыть и растекаться перед глазами, а теснить их станет ее навязчивое видение: длинноногая белокурая красавица рука об руку с Эдиком Кораблевым. Они идут босиком к лодке, привязанной у старой ветлы. И, отвязав ее, будут плавать по спокойной глянцевой воде, и целоваться тоже будут…

— Дура! — снова воскликнула Рита и метнулась к телефону на бабушкиной тумбочке у дивана в гостиной. — Полная дура…

Анька долго не брала трубку. Оно и понятно, жара немного спала, самое время поработать в саду и на грядках. Пока до телефона добредет. Ведь сотню раз уговаривала их купить трубку, нет, все экономят.

— Алло, — пропела Анна низким контральто.

— Привет, сестра. Чем занимаешься? — Рита сморщилась своему глупому вопросу.

— Да уж не бездельничаю, — тут же подхватила та. — Нет бы, приехала вечерком да помогла морковку прополоть. А то сидишь там, да в окно на мост таращишься.

Рита дала сестре поворчать. Уселась на диван, подтянула ноги к подбородку и как бы вскользь обронила:

— А у меня новый сосед.

— Да?.. И кто же?.. А что же Пироговы?.. Ох-ох-ох упустила парня, шляпа!.. Какой парень, какой парень… Кто же заселился-то?.. — вопросы сыпались из Анны, как пули из пулемета, при этом она успевала греметь кастрюлями на своей кухне, отдавать приказания своему Адику и ругаться через распахнутое окно на детей, шаливших во дворе. — Ритка, Ритка… Как же ты могла так лопухнуться-то?! Какой был мальчик, спортсмен…

— Комсомолец, красавец, — подхватила Рита, недовольно сморщившись. — Я все это уже слышала, Нюра. Зато теперь какой поселился!..

— Какой? — Вопрос упал как бы в пустоту, это значило, что Анна замерла на месте, с чем была в руках — с кастрюлей, так с кастрюлей; с ведром, так с ведром. — Ну-ка, не молчи, какой --">