Буало-Нарсежак - Брат Иуда

закурил от золотой зажигалки, подаренной ему арабским шейхом, и превратился в профессора Букужьяна, лекции которого притягивали в Париже столько людей. Андуз наконец расслабился, ему стало так хорошо, как никогда прежде.

– Пойми, – продолжил Учитель. – Тебе нужно усердно заниматься. Крещение, как любой обряд, означает только начало подлинной жизни. Но крещение обладает тем преимуществом, что благодаря ему ты можешь сконцентрировать все свои силы до такой степени, что в это трудно поверить.

Он наклонился над ванной и потрогал воду.

– Слишком горячая. На будущее запомни… тридцать семь градусов… температура тела. Нужно, чтобы ты почувствовал, как ты покидаешь свою плоть, как расстаешься с оболочкой. Нужно, чтобы ты плавал, как медузы в море. У медузы нет границ. Сквозь медузу свободно проходит первородный поток, и она всего-навсего лишь мимолетное утолщение этого потока.

Пепел от сигары упал на жилет Учителю. Он рассеянно стряхнул его.

– Ты знаешь, – продолжил он, – почему Ганг считается святой рекой? Потому что он растворяет формы. Но хорошая тренировка может его заменить.

Андуз закрыл глаза. Как бы он хотел простым усилием воли покинуть свою оболочку! Возможно, ему это удастся. Ведь Учитель не мог лгать! Но прежде Андуз должен убить всех четверых, потому что либо тот либо другой неизбежно заговорит. Сомнений нет. И тогда дело Учителя погибнет. Вот почему Учитель и Андуз лгали, но они лгали, движимые любовью. Андуз поднял веки, чтобы только посмотреть, как Учитель берет пузырьки и баночки с мазью в аптечке. На его бритом черепе прыгали лучики света.

– Думаю, – сказал он, – что ты самый талантливый. Другие тоже не бездари… Малышка Симона, если постарается… Однако у тебя есть то, чего не хватает им всем. Ты себя не любишь. Ведь как только начинаешь себя любить, то наступает конец, поскольку ты отдаляешься от других… Ты готов для массажа?.. Тогда ложись сюда.

Он говорил, зажав сигару зубами, и потому слегка шепелявил. Его голос звучал глухо, как у чревовещателя. Андуз растянулся на столе.

– Ложись поудобней… Ты сопротивляешься, твои мышцы напряжены. Расслабься… Представь, что ты труп… Вспомни изречение иезуитов: «Perinde ас cadaver».^[3] Эту клятву дают при посвящении.

Его пухлые пальцы, украшенные кольцами с выгравированными на них таинственными знаками, пробегали по телу Андуза, как по клавиатуре. «Я его фортепиано, – подумал Андуз. – Я его вещь. Я сделаю для него то, чего никто еще никогда не делал и не сделает. И он никогда об этом не узнает!» От волнения у него сжалось сердце.

– Завтра, – сказал Учитель, – когда проснешься, сосредоточься на своей правой руке. Это легче всего… Многим нашим братьям это прекрасно удается.

– А Леа?

Учитель засмеялся, и с его сигары слетел пепел, упав Андузу на плечо.

– Леа, – сказал он, – пошла по неверному пути. – Он перевернул Андуза и стал быстро мять ему бока. – Вещи надо понимать сердцем, а не разумом.

– А если попробовать погасить свечу? – предложил Андуз.

– Это еще слишком трудно для тебя. Нет… Сначала рука… Начинай с большого пальца и двигайся к мизинцу. Бесполезно повторять, как иногда советуют: «Я – моя рука… Я – моя рука». Важно не думать, а сознавать… Если ты добьешься успеха, то сразу же почувствуешь это. Не ты найдешь свою руку… Рука тебя найдет… Понимаешь?.. И главное – не смотри на нее. Она останется простым предметом. Ты нутром должен себя ощущать живой рукой, по которой проходят артерии, вены, нервы…

Он перевернул Андуза на бок.

– Ты хорошо питаешься? Ты худой и мягкий. Это нехорошо.

– В полдень я обедаю в ресторане или, скорее, в столовой. В банке есть довольно приличная столовая. Ем что дают. А вечером я готовлю дома то, что не занимает много времени: яйца, макароны, рис. Пища меня не очень интересует.

– Неправильно, – сказал Учитель. – Ты куришь?

– Нет.

– Бегаешь за женщинами?

Андуз покраснел.

– Нет. Они меня не интересуют.

– В общем, никаких забот. Очень жаль. Если нет желаний, то как от них откажешься? Жизнь должна бурлить, чтобы ее можно было обуздать, усилить ее напор и направить на получение какого-то результата, – точно так же, как используют сжатый газ. Понимаешь?

Это было его любимое выражение: «Ты понимаешь?» На уроках он ограничивался намеками. Ученик должен пройти полпути. Андуз усердно кивал, даже если не понимал. А это с ним случалось очень часто.

– Одевайся. Если мы опоздаем, они станут ревновать.

Учитель --">