Питер Джеймс - Прыжок над пропастью

каблуке. Проверила, не растрепалась ли прическа. Вера, натуральная блондинка, любила классический стиль. Сейчас ее волосы были разделены аккуратным пробором слева; сзади длина до плеч, спереди пышная челка.

Неплохо выглядишь, подруга, для тридцатидвухлетней мамаши.

Разумеется, многим из того, чем она может гордиться, она обязана Россу.

В замке повернулся ключ.

Сбежав по лестнице, она увидела и услышала все разом: скрип открываемой двери, пса, метнувшегося навстречу хозяину, шуршание дорогого плаща, черный кейс, расстроенное лицо.

Вера взяла кейс и плащ, которые Росс, не глядя, сунул ей, словно горничной, и подставила щеку для небрежного, мимолетного поцелуя.

– Привет, – сказала она. – Как прошел день?

– Ужасно. Потерял пациентку. Умерла прямо на столе. – В голосе Росса угадывались боль и обида; он с силой захлопнул дверь.

Рослый – шесть футов и четыре дюйма, – с блестящими волнистыми черными волосами, зачесанными назад и благоухающими парфюмом, ее муж напоминал красавца-гангстера: хрустящая белая рубашка, шелковый красный с золотом галстук, темно-синий костюм, сшитый на заказ. Складками на брюках можно резать сыр, черные башмаки вычищены по-армейски безупречно.

Вере показалось, Росс сейчас расплачется. Но при виде сына его лицо просветлело.

– Папа, папа!

Алек, у которого еще не сошел таиландский загар, со всех ног бросился к отцу; тот подхватил его на руки.

– Здравствуй, великан! – Росс так крепко прижимал сынишку к груди, как будто сосредоточивал в теплом комочке все надежды и мечты мира. – Как делишки? Как прошел день?

Вера улыбнулась. Не важно, какие чувства испытывает она сама; любовь, связывающая мужа и сына, всегда придавала ей сил и укрепляла решимость сохранить семью во что бы то ни стало.

Повесив плащ мужа на вешалку и поставив кейс на пол, она направилась в кухню. На экране телевизора начальник устраивал выволочку Гомеру Симпсону. Вера налила в тумблер на три пальца виски «Макаллан» и нажала краем стакана кран льдогенератора, встроенного в холодильник «Мэйтаг». В тумблер со звоном упали четыре кубика льда.

Росс вошел в кухню следом за ней и поставил Алека на пол. Внимание мальчика тут же переключилось на телевизор.

– Кто умер? – спросила Вера, подавая мужу виски. – Пациентка?

Росс поднял тумблер на свет, осмотрел, не грязный ли, нет ли следов помады и бог знает чего еще, – он всегда очень пристально осматривал бокалы, прежде чем поднести к своим священным губам.

Одним махом выпил треть содержимого. Вера подошла ближе, распустила узел его галстука, нехотя положила руку мужу на плечо – на большее она сейчас не была способна и ничего не хотела, – но тут же отстранилась.

– Папа, я сегодня забил два гола!

– Да, точно! – с гордостью подтвердила Вера.

– Здорово! – Росс подошел к сыну сзади и обхватил его руками. – Целых два гола?!

Алек кивнул; он разрывался между желанием получить похвалу и посмотреть мультсериал.

Улыбка на лице Росса увяла. Он сел на стул.

– Два гола! – Глаза его больше не искрились радостью. Он похлопал Алека по голове, повторил: – Просто здорово! – Затем ушел в свой кабинет и, против обыкновения не сняв пиджак, сел в кожаное регулируемое кресло «Паркер Нолл». Опустил спинку в крайнее лежачее положение, поднял подножку и закрыл глаза.

Вера наблюдала за мужем. Он страдает – но ей отчего-то нисколько не жаль его. Хотя… какая-то часть ее по-прежнему хочет, чтобы между ними все стало так, как раньше, правда, теперь больше ради Алека, чем ради нее самой.

– Умерла. Вот дрянь, не ожидал от нее такой подлости!

– От кого? – спокойно уточнила Вера. – От пациентки?

– От нее, чтоб ее… Черт ее дернул сдохнуть прямо на столе, во время операции!

– Что с ней случилось?

– Аллергия на наркоз. Уже второй случай за год… Господи!

– Анестезиолог тот же самый – Томми?

– Нет, Томми не было. Я работал без анестезиолога. Подумаешь, операция пустяковая – коррекция крыльев носа. Ее делают под местным наркозом; для этого анестезиолог не требуется… Дай, пожалуйста, сигару.

Вера пошла в столовую, извлекла из хьюмидора «Монтекристо № 3», аккуратно отрезала кончик – так, как любил Росс, – и, вернувшись в кабинет, подала мужу сигару и зажигалку «Дюпон». Он закурил, повертел сигару над пламенем, чтобы табак загорелся равномерно. Потом выпустил голубоватую струю в потолок.

– А ты как сегодня? – спросил Росс, не открывая глаз.

– Все нормально. --">