Марина Серова - Селфи киллера

одного из сидений, попутно подкорректировав прическу находившейся там пассажирки. Через минуту под возмущенные вопли растревоженной супруги в дело вступил пассажиркин муж. Перебравшись через кресло своей благоверной в проход, где, покряхтывая, поднимался с пола расходившийся хулиган, он с размаха хорошенько двинул ему в челюсть, возвратив в горизонтальное положение.

С чувством выполненного долга заботливый супруг вернулся на место, по-видимому, считая инцидент исчерпанным. Но не тут-то было. Заорав на весь салон: «Ах, ты та-ак!», дебошир поднялся с пола и, не обращая внимания на верещащую даму с испорченной прической, замахнулся через сиденье, чтобы ответить ее мужу.

Между тем самолет заметно начал снижаться, и парень, призванный стюардессой, стал действовать решительно.

Уже не церемонясь, он обхватил неуемного шалуна поперек туловища и повлек его к пустующему сиденью.

Физическими параметрами пилот, несомненно, превосходил худенькую стюардессу, однако в сравнении со своим массивным противником заметно не добирал. Без особого труда вырвавшись из цепких объятий, подвыпивший «террорист» активно пошел в атаку.

Развернувшись, он всем корпусом налетел на пилота, отчего тот тоже начал хвататься за спинки кресел, чтобы не упасть. Не останавливаясь на достигнутом, грузный мужчина нанес хороший удар в челюсть, моментально повергший парня в нокаут.

Разобравшись с досадной помехой, дебошир вновь обратился к мужу непричесанной пассажирки.

Не предвидя конца увлекательному действу и уже наблюдая в иллюминаторе горы и долы приближающейся земли, я решила вступить в игру и сказать свое веское слово.

Оценивая действия расходившегося хама как профессионал, я видела, что он берет только наглостью и массой, не имея никакой специальной подготовки и не зная даже элементарных приемов классического рукопашного боя. Поэтому с тем, чтобы обезвредить его, у меня не возникло ни малейших проблем.

Мужик уже перегибался через сиденье с нервной дамой, чтобы продолжить разговор с ее мужем, когда я подошла сзади и, заломив руку, несколько скорректировала направление его движения.

— А-а-ай! Ой! — завопил он, почувствовав постороннее вмешательство. — Кто это?! Куда это?! Ты это чего? Чего хулиганишь?

— Это ты хулиганишь, — терпеливо и не раздражаясь внушала я, препровождая его на место. — Беспокоишь пассажиров, мешаешь экипажу делать свою работу. Отвлекаешь. А здесь, между прочим, люди. И все хотят жить. Тебе что сказано было? Тебе сказано было — сядь на место и пристегни ремень. Вот садись и пристегивай.

Доведя его до свободного кресла, я, все еще удерживая руку за спиной, развернула мальчика, намереваясь усадить. Но в этот момент, воспользовавшись небольшим послаблением, он со всей силы толкнул меня, и, выпустив его руку, я отлетела назад метра на три.

— Ах ты, нахалка такая! — снова входя в раж, наступал пьяный толстяк. — Смотри-ка, совсем бабы страх потеряли! Руки распускают не хуже мужи…

Но договорить ему не удалось.

Поняв, что по-хорошему не получится, я решила прибегнуть к болевым и, может быть, даже запрещенным приемам. Впрочем, учитывая разницу в массе и объемах, думаю, на сей раз это было простительно.

Несколько коротких ударов быстро сосредоточили пациента на самом себе, в результате чего пилоты получили возможность спокойно выполнять свою работу, а пассажиры были избавлены от назойливых приставаний. Восстановленную тишину и покой лишь время от времени нарушали доносившиеся с последнего сиденья протяжные «охи» и «ахи».

Минут через двадцать мы благополучно сели. Судя по тому, как долго пассажирам не разрешали выйти из салона, я предположила, что экипаж сообщил наземным службам о беспорядках во время полета и с минуты на минуту сюда прибудет полиция.

Так и произошло. В салон поднялись люди в форме и, не тратя времени на длинные комментарии, надели беспокойному пассажиру наручники.

— Я буду жаловаться! Это беспредел! — возмущенно вопил тот. — Я вас самих… в кутузку вас… я вас…

Но эти страшные угрозы беспокоили полицейских так же мало, как недавние угрозы членов экипажа — самого дебошира. Когда его вывели из салона, покинуть самолет наконец-то смогли и все остальные.

Из окна автобуса, перемещавшего нас по летному полю, я видела, что у здания аэровокзала пристроилось некое средство передвижения, совсем не похожее на летательный аппарат, — не самой --">