Влада Ольховская - Синдром Джека-потрошителя

дикие звери, и ты – такой же, как я. Груз цивилизации не переломит нам хребет. Однажды мы все равно становимся такими, какими и должны быть.

* * *

Дмитрий Аграновский никогда не жаловался на недостаток терпения. Природа отмерила ему щедрую долю при рождении, а с годами он лишь развивал эту черту, и его нынешнему самоконтролю позавидовали бы и мудрецы Востока. Но на этот раз сдерживаться оказалось сложнее, чем обычно.

Дело действительно было странным и, как он чувствовал, очень важным. Дмитрий был ученым, врачом, однако он уже убедился, что интуиция – это вполне реальный инструмент, которому можно доверять. Подсознание порой давало больше подсказок, чем все его навыки и опыт, и теперь оно твердило: не проходи мимо, даже если все остальные прошли.

Оставалось только придумать, как показать это брату. Он прекрасно знал, что Леон уже настроен отказаться – так всегда было. Но на этот раз все сводилось не к их семье и не к их давним спорам. Чтобы разобраться в том, что случилось, нужен был хороший следователь, а его брат когда-то относился к лучшим.

Когда-то, но не сейчас, и Дмитрию нужно было придумать, как это исправить.

Леон прибыл быстро, скоро его машина уже сворачивала на парковку, свободную в поздний час. Темный спортивный автомобиль был покрыт плотным слоем землистой пыли, такую в городе не найти, а значит, Леон гонял где-то по шоссе – опять. Это им еще нужно будет обсудить, но позже, сейчас Дмитрий не хотел спугнуть брата ненужной враждебностью.

– Идем, – только и сказал он.

В морге было светло, чисто и пусто. Дмитрия такие моменты не пугали, он слишком долго работал судмедэкспертом, чтобы бояться мертвецов. Напротив, тишина помогала ему очистить мысли от лишнего и сосредоточиться на том, что по-настоящему важно.

– Так что ты хочешь мне показать? – поинтересовался Леон, когда они спустились вниз.

– Труп проститутки, – обыденно отозвался Дмитрий.

От неожиданности брат, шагавший рядом с ним, застыл на месте, а Дмитрий продолжил движение.

– Ты серьезно?

– Да. Идем!

– Это что, первый на твоей памяти труп проститутки? – раздраженно поинтересовался Леон, догоняя его. – Впервые в Москве убили жрицу любви, и это такая сенсация?

– Нет, конечно, не паясничай. Любая смерть заслуживает уважения.

– Скажем так, ничего забавного я в этом точно не нахожу, но и шокирующего – тоже. Дима, какого черта? Я к тебе через весь город гнал…

– А без этого ты бы гонял за городом, – прервал его Дмитрий. – Так какая разница? Хоть используешь бензин с пользой. Ты прекрасно знаешь, что я не стал бы звать тебя просто посмотреть на мертвую проститутку, но такой смерти ты еще не видел.

– Но должен увидеть?

– Желательно, потому что есть подозрение: тот, кого поставили расследовать ее смерть, не справится. Да и не очень-то хочет справляться!

Они вошли в зал, залитый холодным белым светом. Окна здесь были редкими и маленькими, почти незаметными, и даже днем их закрывали плотные жалюзи. Поэтому день и ночь сливались, сутки были просто сутками – одним сплошным потоком часов, и разница заключалась лишь в том, сколько живых людей находилось рядом с мертвыми.

Девушка, которую хотел показать брату Дмитрий, дожидалась их на столе, закрытая тканью до шеи. Мало кто из его коллег озадачивался подобным, некоторые даже посмеивались, но у Дмитрия были свои правила в работе, и в этом он тоже видел уважение к чужой смерти.

Леон окинул мертвое тело равнодушным взглядом. Определенные профессии требуют здоровой доли цинизма, чтобы не лишиться рассудка, и профессия следователя была в их числе.

– Итак, ты мне ее показал, – сказал Леон. – И?

Девушка, лежащая перед ними, отмытая от дешевой косметики, грязи и крови, казалась удивительно молодой и невинной. Дмитрий подозревал, что при жизни она выглядела куда хуже: все эти несчастные продавщицы собственного тела прятались за клоунским макияжем, старели раньше срока и редко бывали трезвыми. Да и она тоже… но не теперь. Как будто смерть обнулила счет, и перед погребением эта девушка могла хоть ненадолго побыть такой, как ее более успешные ровесницы.

И правосудия она заслуживала не меньше, чем все остальные.

– Ее звали Валентина Суркова, двадцать пять лет на момент смерти. Была проституткой – начала еще до совершеннолетия, так что стаж, считай, почти полжизни. Работала в основном на дорогах или в дешевых ночлежках, зато псевдоним себе выбрала красивый – Тина Ля --">