Ольга Баскова - Золотой конь Митридата

о его гибели. Кто царствовал сейчас в ее стране, она не знала. Слишком много царей сменилось за короткое время.

— Я знаю, что тебя тревожит, — сочный грудной голос Мнаситея вторгся в ее мысли. — Ты скорбишь о том, что за многие годы, проведенные здесь, так и не стала настоящей царицей. И я с тобой согласен.

— Что ты имеешь в виду, Мнаситей? — грозно спросила Лаодика, касаясь его тела, сплошь состоявшего из мускулов. — Говори!

— Ты никогда не любила Митридата Эвергета в отличие от знати и народа, — начал он. — Ты никогда не задумывалась, царица, почему его прозвали Эвергетом? Это значит благодетель. Он образован, приносит жертвы богам, играет на нескольких музыкальных инструментах — и все же тебе не мил, потому что не разделяет с тобой власть. Ты мать его детей — и только.

— Откуда ты это знаешь? — спросила она презрительно. — Разве я кому-нибудь жаловалась?

— А мне не нужны твои жалобы, чтобы узреть очевидное. — Он погладил черную бороду. — Ты несчастна, а я хочу всего лишь предложить тебе совет. Избавься от мужа.

Она вздрогнула, гладкий мраморный лоб покрылся потом. Ей показалось, что позолоченный грифон на стене напрягся и ощетинился, услышав такие крамольные речи.

— Ты с ума сошел!

— Нет, я размышляю как никогда здраво, царица, — продолжал Мнаситей. — Покончи с супругом и взойди на трон. Ты достойна этого.

Лаодика закрыла глаза. Длинные ресницы трепетали на мраморных щеках.

— Как это сделать? — прошептали ее сочные губы.

— Сегодня я принесу тебе одно снадобье. — Начальник телохранителей наклонился к самому ее уху. — С завтрашнего дня ты станешь подливать его в еду царю. Он умрет не сразу, сначала заболеет, и на тебя никто не подумает.

Она провела рукой по вспотевшему лицу:

— А если он догадается?

— Никто не догадается, царица, — заверил ее Мнаситей. — Сначала ты покончишь с ним, потом со старшим сыном Митридатом, которого твой супруг уже благословил на трон. Дочерей и твоего второго сына бояться нечего. Ты позаботишься о том, чтобы девочки поскорее вышли замуж и покинули царство, а твой младший очень болезненный, и Аид вскоре заберет его в свое царство без нашей помощи.

— Муж составил завещание. — Лаодика приподняла волосы. — В нем он назначает опекунами сыновей преданных царедворцев. Твоего имени там нет, как и моего…

Мнаситей оскалился, показав белые ровные зубы.

— Завещание можно подделать, — проговорил он и поскреб щетинистую щеку. — Это нетрудно. Ну, решайся.

Она села, белоснежная простыня сползла с тела античной богини. Начальник телохранителей залюбовался ее совершенными формами. Вот это женщина! Только бы она послушала его, только бы избавилась от супруга! Лаодика резко повернулась к нему, и упругая грудь гранатовыми сосками нацелилась ему в лицо.

— Думаешь, я не знаю, что ты тоже заинтересован в его смерти? — ехидно спросила женщина. — Ты и твои друзья давно снюхались с римлянами и мечтаете о времени, когда они поработят и нас.

Мнаситей откинулся на мягкие пуховые подушки.

— Допустим. — В его голосе не слышалось ни капли раскаяния. — Римляне на данный момент самые сильные в мире. Нужно держаться сильных, это известно всем. А твой супруг с полководцем Дорилаком Тактиком собирает новое войско, чтобы, как он говорит, покончить с притязаниями римлян на государство Малой Азии. Поверь, это приведет к тому, что нас действительно поработят. Но если мы встанем на их сторону, то сможем диктовать им свои условия. Ну, соглашайся же, или из царицы превратишься в римскую наложницу.

— Я согласна, — прошептала она. — Я согласна.

— Тогда завтра… — любовник не успел закончить фразу. В дверь покоев тихо постучали. Оба знали, что это опахальщик, преданный царице.

— Приехал ваш супруг, госпожа! — проговорил он.

Мнаситей молниеносно вскочил с ложа:

— Одевайся. Мы не должны вызвать подозрение. В полдень придешь к храму Афины. Я принесу снадобье.

— Да. — Лаодика накинула разбросанные одежды, вывела любовника в коридор и отправилась встречать мужа. Он и сам спешил навстречу, высокий, плечистый, всегда напоминавший ей статую Зевса. Старший сын, двенадцатилетний Митридат, поразительно похожий на отца, шагал рядом, стараясь не отставать. Во дворце ни для кого не было секретом, что Митридат — любимец царя. Отец нанимал ему лучших учителей, обучавших ребенка нескольким языкам, игре на музыкальных --">