Родриг Оттоленгуи - Пуговица-камея

наблюдать за вами и вовремя узнать, когда вы уедете в Бостон. Они последовали за вами и остановились в том же отеле. Вы, мистер Митчель, взяли камни из таможни, а когда вечером отправились в театр, они воспользовались вашим отсутствием и украли камни. Ваши догадки, мистер Митчель, относительно поведения убийцы, после того как вы вернули свою собственность, вероятно, весьма подходящи; он отправился к той особе в надежде, что она вынула камни из саквояжа, прежде чем он был украден. Я думаю, что этим все объясняется.

– Извините, что я решаюсь вам возражать, – вмешался Торе. – По моему мнению, в вашем рассказе нет никакой связи между этим человеком – как вы его назвали, кажется Жан Молитэр? Так вот, я не нахожу, чтобы его участие в преступлении было полностью доказано.

– А я думаю, что оно доказано, – возразил Барнес.

– Для меня это во всяком случае не ясно, – продолжал спокойно Торе, как если бы вопрос шел о предмете, возбуждавшем в нем только поверхностный интерес. – Вы сказали, что женщина познакомилась с Молитэром при продаже бриллиантов, а затем они оба исчезли из Парижа. Женщина потом попадает в Нью-Йорк. Откуда же вы заключаете, что этот человек поехал туда же, а не в какое-нибудь иное место, например, в Россию?

– Нет, он не поехал в Россию, – ответил Барнес. – А что вы возразите, если я вам скажу, что мне удалось узнать, что Молитэр вымышленное имя, настоящее же его имя Монтальбан? А если вспомнить, что из белья убитой были тщательно вырезаны все метки, не дает ли этот факт всему делу новое значение?

Эти слова возбудили живейшее внимание, но Торе остался спокоен.

– Все факты имеют значение, – возразил он. – Как же вы объясняете этот факт, предположив, что вы можете его доказать?

– Молитэр, в действительности, был мужем убитой. Они разошлись уже давно, и она поехала в Нью-Орлеан, где содержала игорный притон. Когда они встретились в Париже, она узнала его; а когда этот человек решился украсть драгоценные камни, он нашел удобным помириться с ней, чтобы воспользоваться ею, как орудием. После убийства для него было важно уничтожить все метки с именем Монтальбан.

– Извините, что я продолжаю спор, но он мне кажется очень занимательным, – сказал Торе. – Я поражен быстротой, с которой вы проникаете в поступки людей, но не ошибаетесь ли вы? Если женщина сама вырезала метки еще в то время, когда жила под вымышленным именем, не потеряет ли тогда свое значение ваше предположение? Очень трудно беспристрастно собирать улики и если вы лишитесь этой, то как докажете вы вину этого Молитэра или Монтальбана? Быть мужем этой женщины само по себе не есть еще преступление?

– Нет, – сказал Барнес, видя, что пора закончить спор. – Что он был мужем этой женщины, само по себе не имеет большого значения; но если я в Париже в квартире Молитэра нахожу его фотографию, случайно им позабытую, и если это оказывается тот же человек, которого мистер Митчель подозревает в краже рубина, если, наконец, по возвращении в Нью-Йорк, я нахожу у него этот рубин – то это все факты весьма значительные.

– Вы нашли рубин? – воскликнул Митчель с удивлением.

– Вот он, – сказал Барнес и передал Митчелю камень. Торе прикусил губы и с трудом сохранял самообладание.

– Мне очень жаль разочаровывать вас, мистер Барнес, – сказал Митчель, взглянув на камень, – но это не мой рубин.

– Уверены ли вы в этом? – спросил сыщик с торжествующей улыбкой.

– Да, хотя вы заслуживаете полной признательности; хотя это и не рубин, это все же украденный камень. У меня есть подделки всех моих камней. Я не желал ставить на пробу такой дорогой камень и воспользовался подделанным. Это и есть фальшивый рубин. Но как вы получили его?

– Я уже несколько дней в Нью-Йорке, и все это время лично следил за Монтальбаном. Вчера, к моему удивлению, он отправился в полицию и достал себе разрешение осмотреть украденные камни под тем предлогом, что он, может быть, поможет раскрыть тайну. Я почувствовал, что тут что-то кроется, и достал себе такое же разрешение; исследование камней с помощью специалиста показало, что при осмотре камней дерзкий негодяй подменил настоящий камень поддельным.

– Клянусь, – воскликнул Митчель, – этот человек артист в своем роде. Следовательно, это настоящий рубин – и я вам обязан его возвращением. Но расскажите же нам, как вы все-таки вернули рубин?

– Я слышал однажды, как Монтальбан говорил, что умный вор должен прятать украденную --">