Наталья Николаевна Александрова - Хоровод со смертью

– Профессиональные, – сухо ответил Дмитрий Алексеевич. – А в чем все-таки дело, господа? Кто вы такие?

– Инспектор Мяги, – представился толстяк.

– Инспектор Сепп, – добавил его коллега.

– Эти господа из полиции, – пояснил Кленский.

– Из полиции? – Старыгин недоумевал все больше. – При чем здесь полиция? И где все же профессор Саар?

– В морге, – холодно ответил толстяк.

– Что?! – Старыгин вздрогнул, как будто его обдало ледяным ветром. – Это что – такая шутка?

– Мы та-ак не шутим, – проговорил инспектор Сепп. – Это о-очень серьезно.

– Профессор Саар умер этой ночью, – закончил за него толстяк. – И мы знать хотим, где ночью этой вы были.

– В гостинице. – Дмитрий Алексеевич пожал плечами. – В своем номере. Я приехал вчера около одиннадцати вечера и сразу лег спать. А что такое? Что случилось с Сааром? Отчего он умер и при чем тут я?

– Думаю, ни при чем вы тут. – Толстый инспектор Мяги слегка отступил, его коллега, напротив, выдвинулся вперед.

– Да-а, я то-оже думаю, что вы ни при чем. Мы пр-осто проверяем а-алиби у всех, кто был свя-азан с профессором Сааром. В его записной книжке было ва-аше имя…

– Так все же – что с ним случилось? Ведь он был совершенно здоров… вчера, когда я с ним разговаривал…

– Да-а, – подтвердил Сепп. – Он бы-ыл здоров…

– Пока ножом не ударили его в сердце, – закончил Мяги, в своей обычной манере переставляя слова.

– Ножом? – ужаснулся Старыгин. – В сердце? Господи, какое несчастье!

– Да-а, большое несчастье! – пригорюнился Сепп. – А о чем вы с ним должны были говорить?

– Какова цель вашей встречи была? – внес свою лепту в разговор толстяк Мяги.

– Так это именно он пригласил меня в Таллинн, чтобы обсудить реставрацию фламандских картин… – Старыгин опустил руки и понурился, до него дошло, что внезапная смерть профессора Саара делает его дальнейшее пребывание в Таллинне бессмысленным. – Наверное, теперь мне придется вернуться…

– Не-ет, вы не должны пока уезжать! – протянул инспектор Сепп. – У на-ас могут появиться вопросы…

– Несколько дней подождать придется хотя бы! – добавил Мяги. – А не знакомо ли это вам случайно?

Он жестом фокусника извлек из кармана сложенный вдвое пожелтевший листок.

Старыгин потянулся за этим листком, но инспектор остановил его жестом и позволил только взглянуть на листок, придерживая его за уголки.

В кабинете было темновато. Дмитрий Алексеевич чуть склонился над листком и разглядел латинский текст.

– От многих знаний много вреда… – перевел Старыгин первую строчку стихотворения. – Всех ждет один конец…

Два инспектора переглянулись.

– Вы хорошо понимаете язык этот! – проговорил Мяги, причем было непонятно – одобряет он Старыгина или осуждает.

– Я много работаю со средневековыми документами. – Дмитрий Алексеевич пожал плечами. – Без знания латыни это было бы невозможно…

И он завершил перевод:

– И книги тебе не помогут, когда

Придет за тобою жнец…

– Книги! – Сепп взглянул на своего коллегу. – При чем здесь эти книги?

– А при чем жнец? – возразил Мяги и снова раздраженно запыхтел.

– Жнец – это символическое обозначение смерти, – машинально пояснил Старыгин. – Смерть традиционно изображают в виде скелета с косой или серпом…

– Смерть! – Инспектор Сепп поднял палец и повернулся к Старыгину. – Та-ак мы вас про-осим пока никуда не уезжать…

Еще немного побродив по городу, Старыгин решил перекусить. По прежним посещениям Таллинна он помнил очень уютный ресторан под названием «Халль хунт», что в переводе с эстонского значило примерно «Милый волк». Ресторан был разделен на небольшие уютные кабинки, в каждой из которых имелись мягкие диванчики, обитые полосатым ситцем, на которых можно было с большим комфортом расположиться и отведать блюда традиционной эстонской кухни. По стенам кабин были развешаны старинные фотографии – виды дореволюционного Таллинна, или Ревеля, дагерротипы солидных мужчин в сюртуках и женщин в строгих темных платьях.

Старыгин находился как раз на улице Пикк, неподалеку от знакомого ресторана. Увидев его вывеску, он поднялся на крыльцо, толкнул дверь… и оказался в шумном и многолюдном зале настоящей пивной.