Роберт Кемпбелл - Алиса в Хуливуде

подделанный.

Он не видел, как крутой с бульдожьей мордой выскользнул следом за ним, но знал, что так оно и окажется.

В аллее было холодно. Стылый воздух набирался дополнительной стужи, скопившейся в гравии, в палой листве, а забытых Богом и людьми рельсах. Внезапный порыв теплого ветра напомнил о том, что вот-вот должна задуть Санта Ана. Шум проезжающих машин был приглушен, хоть и звучал почти рядом; все плыло как в тумане. Летчик дошел до середины аллеи и остановился на трамвайных путях.

Услышал утрированное чмоканье, означающее поцелуй, но не обернулся.

Не обернулся и услышав шорох шагов по дорожке, не обернулся и почувствовав, как навалилось на него сзади тяжелое тело, не обернулся, даже когда насильник заговорил:

– Ты петушок, и я тебя сейчас уделаю.

Летчик неподвижно стоял, сунув руки в карманы шинели. Казалось, он обдумывает только что сделанное ему предложение.

– Тебе нужен тяжеловес, это ясно, – послышалось сзади. – Так вот, я тяжеловес.

Летчик ждал. И, лишь дождавшись, когда тяжелая рука опустилась ему на плечо, стремительно развернулся.

Нож вошел гаду прямо под пряжку брючного ремня. Он тихо охнул. Летчик попытался свободной рукой придержать его за плечо в кожанке, но рука его была слишком маленькой и слабой, чтобы удержать умирающего от падения.

Летчик отпустил свою жертву, позволив ей рухнуть на рельсы.

Достал из кармана маленькую камеру, нажал на спуск, выждал тридцать секунд, пока не зажглась красная лампочка, и сделал два моментальных снимка мертвого тела.

Глава вторая

Во всем городе свирепствовали ветры, называемые Санта Аной. На углу Голливудского и Виноградной шла всегдашняя торговля наркотиками, контрабандным алкоголем и живым товаром.

Частный детектив по фамилии Уистлер, которого все называли Свистуном, сидел в нише у окна в кофейне «У Милорда», любуясь своими земляками по Хуливуду.

Боско Силверлейк, однорукий бармен, подсел к нему, отложив книгу «Стук в дверь», и тоже поглядел в окно.

– На что ты смотришь?

– Не смотрю, а высматриваю. Какую-нибудь диковину. А лучше – чудо, но не слишком большое. И маленького чуда мне будет вполне достаточно.

– Как, например?

– Ну, например, чтобы подъехала большая новая машина с номерами из Огайо и притормозила возле вон того десятилетнего заморыша, который продает свою попку за ночлег с ужином. И чтобы вместо сутенера, который примет двадцатку, а самого заморыша впихнет в машину, появилась бы его старая мамаша, вся в мехах и в золотых коронках, обняла бы мальчика и сказала: «Пошли, малыш, я только что застрелила твоего жестокого отчима из армейского револьвера сорок пятого калибра, который остался у меня от твоего несчастного отца, и вернула тем самым фамильную ферму, на которой, как тебе известно, найдены золото и нефть».

– Это было бы не маленькое чудо, а большущее.

Свистун кивнул, нахмурившись при мысли о том, как трудно сопоставлять между собой и измерять чудеса, потому что они, по самой природе своей, не вписываются в нормальное течение событий.

– Значит, мне остается надеяться на то, что вон тот педик, в рубашке, расшитой гелиотропами, отрастит бороду и начнет петь басом, или на то, что…

– Это не педик.

– Что?

– Не педик и не потаскушка для педиков, это уж точно. Это Роберта Даквайлер, которую прозвали Утенок Бобби с тех пор, как она малость сбрендила. Это трагическая история.

– Вот и расскажи.

– Еще оставаясь женщиной, она почувствовала, что ей нравятся девушки. Более того, она преисполнилась уверенности в том, что является мужчиной, попавшим в ловушку женского тела. Ей потребовалось переменить участь, и она начала искать, как бы это дело провернуть. А ведь оно вынуждало ее найти средства, причем довольно значительные, а к тому же и хирурга, готового взять все хлопоты на себя. И она нашла таких докторов, целых двух у одного, некоего доктора Хельвициана, имеется клиника на Беверли-Хиллс, а другой живет в Палм-Спрингс. И вот, одна за другой, прошли несколько операций. Роберте провели гистерэктомию и все прочее. Пенис, который нарастил ей врач, оказался недоразвитым и не способным на эрекцию. Яичек у Бобби нет вовсе; у него трудности с мочеиспусканием, и одно время существовала опасность того, что его крохотулька вообще отвалится.

– А откуда ты все это знаешь?

– Время от времени это несчастное создание мне исповедуется. Это одна из самых прискорбных историй, которые мне --">