Михаил Шторм - Алмазы Карибского моря

чувствую себя проданным в рабство.

— Я тоже, — сказал Чжоу. — Мы все проданы в рабство. У всех есть боссы, которым мы вынуждены подчиняться. А еще у нас есть родные и друзья, и все чего-то требуют от нас.

— Да ты философ.

— Я китаец.

В устах Чжоу это прозвучало, как если бы подразумевалось одно и то же.

— Дождь начинается, — сказал Быков.

— Тогда спускайся с вышки, Дима. А то промокнешь.

— Откуда ты знаешь, где я нахожусь, Чжоу? Вы что, следите за мной? Боитесь, что я сбегу?

Китаец деликатно воздержался от прямого ответа.

— У нас принято поддерживать постоянный контакт с партнерами, — сказал он. — Во избежание всякого рода неожиданностей.

— Это тирания, — сказал Быков.

— Есть хорошие новости, — сменил тему Чжоу, в лучших азиатских традициях уклоняясь от дискуссии.

— Какие? Господин Вань Юнь приобрел искусственное солнце?

— Нет, но приготовил тебе приятный сюрприз. Спускайся и узнаешь.

— Но…

Это слово было произнесено в пустоту. Чжоу уже отключил телефон. Быков в последний раз поискал взглядом просветы в тучах, не обнаружил таковых и последовал к лифту, смешавшись с кучкой понурых посетителей, которые, вместо того чтобы набраться ярких впечатлений, вымокли под дождем.

Быков посмотрел на свое отражение в зеркальной стене кабины и постарался прогнать с лица выражение, делающее его похожим на участника похоронной процессии. Морщины на лбу разгладились, и он сразу помолодел лет на десять. Точный возраст Быкова не поддавался определению. Про таких говорят: «где-то около сорока», не уточняя, по какую сторону от этой цифры.

Если у Быкова и имелось несколько лишних килограммов веса, то они были незаметны, благодаря подтянутой фигуре и привычке держаться прямо. Волосы он отрастил такой длины, что завел обыкновение перевязывать их красной банданой. Вкупе с загаром и усами в форме велосипедного руля это делало его похожим на пирата или мексиканского бандита, потерявшего сомбреро во время перестрелки. Рубаху он носил цвета хаки, с погончиками и нагрудными карманами. Синие джинсы обхватывали талию плотно, благодаря широкому кожаному ремню с массивной латунной пряжкой. За спиной Быкова висел небольшой рюкзачок, которым он, как нынче принято, цеплялся за рюкзаки окружающих.

Выйдя из лифта, он перехватил ищущий взгляд неожиданно высокой китаянки с такой ровной челкой, что она казалась проведенной под линейку. Моментально опознав его среди туристов, она приблизилась и поздоровалась, добавив:

— Меня зовут Лу-Лу. Я приглашаю вас пообедать со мной.

— С удовольствием, — ответил Быков. — Но за мой счет.

— Хорошо, — согласилась китаянка. — Но позвольте мне хотя бы выбрать место.

— Принимается.

— Какую кухню вы предпочитаете?

— Находясь в Китае, глупо есть какие-то другие блюда, кроме китайских, — сказал Быков, недолго думая.

Лу-Лу просияла улыбкой, свидетельствующей о том, что у нее на сей счет имеется собственное мнение. Тем не менее спорить она не стала, а кивнула:

— Тогда пойдемте. Я вызову такси. Здесь неподалеку есть хороший ресторан. Там отличная лапша и карпы прямо из реки.

— Да, карпам сейчас раздолье, — пошутил Быков, выразительно взглянув на небо.

— Почему? — удивилась Лу-Лу.

Быков вздохнул. В Китае его юмор еще ни разу не сработал. Тут вообще все было по-другому.

Задумавшись, Быков чуть не столкнулся с велорикшей, который завилял передним колесом и едва не влетел в фургончик, из которого выгружали корзины с креветками. Лу-Лу хихикнула и тут же сделала каменное лицо. По европейским меркам она была очень симпатичной, а как воспринимали ее соотечественники, сказать было невозможно. Будь на то воля Быкова, он бы слегка удлинил ресницы спутницы и сделал ее фарфоровую кожу смуглее, но она и так была хороша. Когда они входили в ресторан, он спросил себя, для чего ему прислали эту девушку, и насторожился. Неужели заказчики решили прибегнуть к такой грубой уловке, чтобы подсластить ему пилюлю? Нет, не может быть! Лу-Лу совсем не похожа на проститутку. С другой стороны, откуда Быкову знать, как выглядят проститутки, тем более китайские?

— Послушайте, Лу-Лу, — сказал Быков, когда они сели за стол, накрытый бордовой скатертью, — я не хочу, чтобы между нами возникли какие-то недоразумения.

— Недоразумения? — Ее брови поднялись так высоко, что совершенно исчезли под челкой.

Ее черные гладкие волосы --">