Анна и Сергей Литвиновы - #останься дома и стреляй!

сосед с хвостиком во дворе не показывался. За продуктами ходила исключительно его спутница и бегать продолжала, несмотря на официальный запрет. Иногда в их квартире довольно громко работал телевизор, пару раз вроде бы выясняли отношения на повышенных тонах.

Но чтобы побоище, с воплями, да еще посреди ночи!

Надя выскользнула из постели и приложила ухо к стене. Дом кирпичный, звукоизоляция неплохая, но Митрофанова смогла разобрать, как девушка умоляет:

– Не бей меня! Пожалуйста!

А в ответ – грохот, вскрик, дальше жалобный плач. И опять – лишь шепот молодой листвы да шум редких машин.

Вызвать полицию? Или не лезть в чужие семейные дела?

Пока Надя размышляла, Дима заворочался и сонным голосом спросил:

– Ты чего бродишь?

– У соседей скандал.

– Не слышу, – пробормотал Дима, но на постели сел.

Стену потряс новый удар. Раздался дикий, какой-то животный визг и неразборчивые, яростные мужские выкрики.

Полуянов схватил футболку, натянул спортивные брюки.

– Пойду посмотрю.

– Давай лучше полицию, – предложила Надя.

Дима презрительно дернул плечом.

Надя поспешно накинула халатик. Надевать маски не стали. Вышли из квартиры. Дима уверенной рукой нажал на соседский звонок, потом толкнул дверь: заперто. Потрезвонил снова и начал стучать.

– Дима, осторожнее, – нервно произнесла Митрофанова. – Вдруг у него оружие?

Ответить Полуянов не успел – дверь распахнулась.

Девушка в ужасе попятилась. Лицо, одежда, руки у интеллигентного соседа оказались перепачканы кровью, длинные волосы растрепались по плечам, рот скривился в безумной гримасе. Но держался уверенно. Хмуро спросил:

– Что надо?

Отвечать Дима не стал. Легонько двинул худощавого парня в солнечное сплетение – тот сразу охнул, скрючился пополам. Полуянов, а за ним и Надя прошли в квартиру, и библиотекарша в ужасе прикрыла ладошкой рот. У стены, смежной с их квартирой, неподвижно лежала когда-то красавица и спортсменка. Лицо ее обратилось в жуткую сине-красную припухлую массу, губы словно выворочены наизнанку, нос сдвинут на бок.

Надя бросилась к девушке, схватилась за пульс. А Полуянов – вернулся в прихожую и схватил соседа за грудки:

– Ты что наделал?

А тот почти беспечно ответил:

– Заслужила. Да нормально. Бабы – они как кошки. Заживет.

Сердце у девушки билось, из разбитых губ текла кровь, несколько зубов превратились в крошево, и Митрофанову затошнило.

– «Скорую», – велел Дима. – И полицию.

Он развернул соседа лицом к стене, заломил ему руки. Тот запищал:

– Ты че? Чего лезешь? Дело наше! Семейное!

Бедняга очнулась, с трудом приоткрыла набухшие, обратившиеся в щелочки глаза и сразу забормотала:

– Не надо… полицию. Я сама виновата!

За окном все увереннее разгоралось весеннее утро.

Дворник в маске скреб по асфальту метлой. В квартире работал телевизор, диктор зловещим голосом сообщал про очередной нарастающий итог заболевших. Избитая соседка осторожно коснулась своего явно сломанного носа и застонала.

А Митрофанова в отчаянии подумала: «Мир сошел с ума. Весь. И мы вместе с ним».

* * *

Когда в стране объявили карантин, у Нади с Димой тоже возникли разногласия. Историко-архивная библиотека с восемнадцатого марта закрылась, Митрофанову отправили в отпуск. Полуянову разрешили работать на удаленке. Надя страшно радовалась, что больше не надо вставать по будильнику, и рьяно совершенствовала свои кулинарные таланты. Но Дима смог безвылазно высидеть в квартире только восемь дней.

Конечно, как и все нормальные люди, он слегка опасался новой болезни, но по-дамски прятаться от нее в гнездышке не желал. Да и хороший материал в дистанционном режиме не напишешь. Плюс когда еще доведется своими глазами увидеть оживший в реальности фантастический фильм. Полицейские в масках, пустые магистрали, печальные объявления на дверях магазинов: «Я не работаю и вам не советую». Надо не из окна и уж тем более не по телевизору за происходящим следить, а в самой гуще вариться, своими глазами наблюдать, как творится история.

Тем более жизнь с наступлением карантина не закончилась – наоборот, беспредела еще больше стало. Его личный электронный ящик готов был взорваться. Читатели возмущались, требовали и умоляли. Темы, правда, предлагали неудобные, не в тренде. Когда Дима их на летучке озвучивал, главнюга вечно кривился – настаивал на материалах про героизм врачей и заботливого мэра. Однако Полуянов умело --">