Наталия Николаевна Антонова - Любовь как улика

Оперативники, отправленные на поиски орудия убийства, вскоре вернулись с уловом. Один из них обнаружил недалеко от мусорных контейнеров металлический прут. Видимых следов крови на нём не было. Тем не менее прут был отправлен на экспертизу. В самом контейнере была найдена скомканная, почти полностью сгоревшая газета, на которой и было замечено зорким глазом оперативников несколько пятнышек, напоминающих кровь. Один из них предположил, что в неё преступник либо завернул прут, либо ею вытер его после убийства. Со всеми предосторожностями её поместили в специальный контейнер и тоже отправили в лабораторию.

Следователь решил, что настала пора поговорить с женой покойного. Она могла не только опознать его, но и ответить на вопрос, по какой такой надобности преподаватель вуза оказался в неурочный час на улице.

Дверь полиции никто долго не открывал. Видимо, жена пострадавшего спала, нисколько не обеспокоенная тем, что законного супруга нет дома. Следователь уже начинал терять терпение.

А Катя на самом деле спала и, когда раздался резкий звонок в дверь, пробудилась далеко не сразу. Сначала даже перевернулась на другой бок и приготовилась досматривать свой прерванный сон. Но в дверь позвонили снова.

«Кто бы это мог быть? – подумала она. – У Бориса должен быть ключ. Неужели он забыл или потерял его?»

Она спустила ноги с кровати, сунула их в тапочки, накинула халат и пошла к двери.

– Кто там? – спросила женщина.

– Откройте полиция!

– Какая ещё полиция?! Вы хоть знаете, сколько сейчас времени?

– Борис Гусаров – ваш муж? – ответили ей вопросом на вопрос.

И только тут она встревожилась.

– Да, – распахнула дверь, – где Боря? Что с ним?

– Вы его жена?

– Да.

– Ваше имя, отчество, фамилия.

– Екатерина Валентиновна Гусарова.

– Екатерина Валентиновна, оденьтесь, пожалуйста, нужно спуститься вниз.

Катя набросила сверху лёгкий плащ и буквально побежала за полицейским.

Своего мужа она увидела сразу, как только вышла из подъезда. Правильнее было бы сказать, что она увидела не Бориса, а то, что от него осталось, но внутренним чутьём она сразу поняла, что это он. Ей показалось, что сердце её сорвалось с места, предназначенного ему природой, и ухнуло куда-то вниз. И там, в самом низу живота, закачалось на тонюсенькой ниточке, грозя оторваться и шлёпнуться в любую секунду на землю. Кате сделалось очень страшно. Она стояла и не шевелилась.

– Подойдите, пожалуйста, – попросили её.

И она подошла. В это время она чувствовала себя механической куклой, которая передвигается, лишённая собственной воли, лишь повинуясь чужому голосу извне.

– Вы узнаёте своего мужа?

– Да, – ответила она и не узнала своего голоса. Она действительно видела своего мужа лежащим на земле, но не могла осознать, что это не он сам, её Борис, а только его тело. Ужас сковал все её члены. И вдруг она обмякла и упала бы на землю, если бы её не успел поддержать стоящий рядом полицейский.

– Вам плохо? – участливо спросил он.

– Да, очень, – отозвалась она всё тем же чужим голосом.

Кто-то сунул ей в руки неприятно пахнущую склянку и велел:

– Выпейте.

Она подчинилась, и через минуту холодные щупальца безысходности ослабли, но не отпустили её окончательно. Она увидела, как её мужа переложили на носилки и погрузили в машину.

«Может быть, он жив?» – мелькнула слабая надежда. В кино Катя видела, что полиция упаковывает мёртвых в мешки. А Бориса не упаковали. Стало быть, он ещё не умер.

– Вы можете разговаривать? – спросил её следователь.

– Да. Боря ведь ещё не совсем умер? – спросила она так наивно и доверчиво, что у сотрудников полиции сжалось сердце. Никто ей не ответил. Вместо этого ей отдали его платок, расчёску, ключи.

– Посмотрите, Екатерина Валентиновна, и скажите, что пропало.

Она машинально посмотрела.

– Здесь нет Бориных документов, он всегда носил их с собой, бумажника, записной книжки, сотового телефона и зажигалки.

– У Бориса Аввакумовича было с собой много денег?

– Нет. Хотя точно я не знаю.

– Вы сказали, нет записной книжки. Вы имели в виду бумажную книжку?

– Да, – Катя почему-то смутилась, – мой муж в этом вопросе был старомодным.

«Эта старомодность могла бы помочь следствию, если бы книжка не пропала», – подумал Наполеонов. И спросил Гусарову:

– Откуда ваш муж так поздно возвращался?

– С вечеринки.