Татьяна Викторовна Полякова , Татьяна Витальевна Устинова , Анна Князева - Детектив для уютной осени

страшно!..

С одной стороны – будущий историк, с другой – лень. И что делать?

Меркурьев решил ничего не делать.

Не буду бриться. Отсчет начинается с завтрашнего дня.

Он сунул босые ноги в кроссовки – холодные и слегка влажные внутри, – и это доставило ему удовольствие.

В пустыне никто не ходит на босу ногу. В пустыне надевают длинные носки и еще заправляют штаны в высокие ботинки, завязывают их и зашнуровывают!.. В пустыне в самую жару сидят в брезентовых куртках и панамах с жесткими полями, непременно прикрывающими шею. Местные умеют наматывать платки и тряпки и так защищаются от зноя, а приезжие европейцы изнемогают, истекают потом, безостановочно пьют воду, и все равно ничего не помогает. Сохнет во рту, сохнут глаза, в уши и в нос набивается мелкий песок и потом долго, месяцами, не вымывается. Меркурьев пробовал принимать какие-то американские таблетки, которые продавали контрабандисты. Таблетки эти вроде бы выдавали морским пехотинцам, воюющим на Ближнем Востоке, для «восстановления водно-солевого баланса», но «баланс» и от таблеток не восстанавливался.

Э-эх, я же в отпуске!.. И мои окна выходят на море, в комнате темно и влажно, блестит под балконом в свете фонарей мокрая брусчатка, что может быть лучше!..

Василий Васильевич пригладил волосы, торчавшие в разные стороны, и, прихорошившись таким образом, вышел в коридор.

Снизу слышалось звяканье посуды и тянуло запахом вкусной еды.

Оказывается, есть хочется!.. И уже давно хочется!.. Что там Виктор Захарович говорил про кофе? Может, выпить до ужина, чтобы с голоду не перекинуться?..

– Вы кто? – спросили из угла.

Меркурьев вздрогнул от неожиданности.

Темнота в углу коридора, куда не доставал свет торшеров, зашевелилась, и из нее выступила темная фигура.

– Вы не из наших, – продолжала фигура, не приближаясь. – Зачем вы приехали?

Василий Васильевич слегка откашлялся.

– Добрый вечер, – сказал он громко.

– Здесь скоро начнутся серьезные события, – продолжала фигура. – Вы хотите был свидетелем?..

– Я поужинать хочу, – признался Василий Васильевич. – Разрешите представиться, Меркурьев. Инженер.

Фигура колыхнулась, темное пятно поплыло ему навстречу.

– Антипия, – произнесла фигура.

– Где? – не понял инженер Меркурьев.

– Перед вами. Антипия – это я. Заклинательница потусторонних сил. Духовная дочь учителя Сантаны, последовательница Пуришты.

– М-м-м, – промычал Василий Васильевич, не зная, как нужно приветствовать последовательниц Пуришты и духовных дочерей Сантаны. – Я рад…

Она выступила на свет и оказалась молодой женщиной, облаченной в яркие шелка. На лбу у нее, разумеется, была точка. Меркурьев посмотрел на точку, перевел взгляд и опять посмотрел, не удержался.

– Вы приглашены на шабаш?

– Нет, – быстро сказал Меркурьев. – Я вообще-то в отпуске.

– Здесь?! – поразилась духовная дочь Сантаны. – Вот в этом месте?

– Я пойду? – полувопросительно сказал Василий Васильевич. – Поужинаю?

И, не дожидаясь ответа, скатился по ступеням.

Может, она уедет, подумал он жалобно. Может, шабаш назначен на завтра, а послезавтра ее уже здесь не будет?.. А завтра я гулять пойду – с самого утра и до самого вечера.

А вдруг их тут… много? Духовных дочерей и сынов самого Сантаны?! Вдруг у них тут гнездо? И шабаш будет происходить в гостиной? Тогда придется искать, куда уехать, и уезжать, а не хочется!.. Меркурьев здесь уже прижился – всего за несколько часов, и ему радостно было, что дом соответствует его настроению и желаниям!..

Из ярко освещенной гостиной слышались голоса, и Василий Васильевич, воровато оглянувшись на лестницу и убедившись, что погони нет, направился туда.

Как только он вошел, все оглянулись, и хозяин воскликнул с излишним энтузиазмом:

– Ну наконец-то! Заждались, заждались. Разрешите представить, Василий Васильевич из Бухары. Сегодня приехал.

– Василий Васильевич – хорошее узбекское имя, – сказала молодая дама в обтягивающих джинсах и с распущенными черными волосами. – Главное, запомнить легко.

Меркурьев обвел взглядом общество.

Кристина, разложив на старинном столе пластмассовые штуки, что-то делала с телефоном, то ли ломала, то ли чинила. Молодой человек с окладистой ухоженной бородой сидел в кресле нога на ногу и смотрел, как она чинит или ломает. Черноволосая и обтянутая пила из высокого бокала какой-то коктейль и усмехалась довольно язвительно. Меркурьев понял, что усмехается она на его --">