Станислав Казимирович Росовецкий , Андрей Швец - Искатель, 2018 №12

центр через Шулявку.

«Мазда» вывернула влево, серой крысой проскользнула мимо киосков, выстроившихся перед парком, и исчезла за мошной грудью бетонной Матери-родины, скорбящей об убитых ментах. И в самом деле исчезла! Свернули в парк? Стопанули у него и вылезли? Психанув на пустом месте, Антонина помчалась вдогонку. Тачка испарилась… Антонина пошевелила мозгами и всунулась между иномарками, густо приткнувшимися у махины проектного института, кажется, Господи прости, сахароварения… Спокойно, спокойно, куда могли они подеваться? В глубине парка, у шашлычной, «Мазды» так точно не было, выехать на Батыеву гору, вдоль кладбища, они тоже не могли: «зеленый» включился уже на глазах у Антонины, а рвать на «красный» в таком месте, и после дела, да на краденой машине — а на какой же другой ездят брать обменный пункт? А вот в те вон ржавые ворота в бетонном заборе… Чего там? Недостроенная высотка, туда вполне… Да! Ворота открылись, и «Мазда» неторопливо, задним ходом, выбралась из них. Развернулась на пятачке у павильона «Обувь из Италии» и двинулась, как Антонине показалось, прямо на нее. Антонина жадно вгляделась в салон: был там один водила ихний, без маски, конечно, да только с такой мордой и маски не нужно: круглая, бесформенная, глазки-щелки, ежик…

Все. Преследовать «Мазду» теперь незачем. Она ведь угнанная, и водила просто поставит ее где-нибудь в чужом тихом дворе, а того проще — вернет, где взял. Ведь если желательно поменьше оставить следов, так лучше угонять машину, за которой давно уже не приходят, чтобы потом просто поставить на место. Антонина хмыкнула: ничего себе рассужденьице, можно подумать, это она решилась на грабеж…

Вдруг поняла, что головная боль прошла сама собой. Оставалось решить, что она скажет Филатычу.

К одиннадцати вечера, когда Антонина, что бы ни смотрела и невзирая ни на какие протесты Пахомия Филатыча, если случался в квартире, обязательно переключала ящик на «Криминальную хронику», они успели уже и поссориться из-за ее незапланированной прогулки, и помириться — способом, для старого греховодника наиболее приятным. Теперь, верный своему принципу извлекать максимум возможного удовольствия за каждую потраченную копейку, а посему подругу облапив и даже закинув на нее волосатую ножищу, он пребывал в блаженном полусне и не возражал. Нельзя сказать, чтобы тяжесть чужой мясистой плоти была сейчас противна Антонине; более того, сегодня ее капризное женское естество получило свое, что случалось на этом диванчике не часто. Не потому ли удалось забалдеть, что в решающий момент вспомнила «Кота», грозящего ей кулачищем? В голове обычный после такого подарка сумбур, а ощущение совершенной ошибки прорезывалось в нем особенно остро. Не только что совершенной (таблетки она глотает регулярно, а других подлых сюрпризов от семьянина Филатыча не ожидает), а сделанной полгода назад. И не что женат оказался, пройдоха, и даже не в возрасте его дело, но давно уже ей стало ясно, что тратит драгоценное девичье время на человека той дикой эпохи, когда ценились ученые звания и доплаты за них, когда умение жить сводилось к умению прикопить бабок, достать вещь, утащить в свой закуток. Теперь зарплата профессора (что этот косноязычный лох и в самом деле профессор, Антонина сначала не могла поверить, но пришлось) была смешной в сравнении с жалованьем мальчишки-клерка в банке, а специальность… Вот оно.

— Пятнадцать тридцать. Ограбление обменного пункта. Охранник подвергся нападению, госпитализирован с диагнозом: множественные порезы стеклом, сотрясение мозга. Грабителей было двое, вооружены огнестрельным оружием, не стреляли… Работник обменного пункта уверяет, что сразу же задействовал сигнализацию, однако наряд полиции прибыл только через полчаса. Согласно заявлению кассирши аптеки, непосредственно перед ограблением обменного пункта у нее отключился кассовый аппарат. По непроверенным данным, грабители скрылись с места происшествия на «Запорожце» темно-серого цвета. Изъятые из кассы обменного пункта суммы в долларах и в национальной валюте незначительные…

А на экране прокручивались кадры аптеки с выбитым стеклом, амбала-охранника, сплошь обмотанного бинтами, что для его внешности, небось, только на пользу пошло. Потом мелькнули смутно знакомые Антонине внутренности «Аптеки № 25» и вовсе уж незнакомое, счастливое лицо кассирши, почтенной бабули в белом халате. Снова общий план --">