Анна и Сергей Литвиновы , Татьяна Витальевна Устинова , Евгения Михайлова , Инна Юрьевна Бачинская , Анна Васильевна Данилова (Дубчак) , Людмила Мартова , Татьяна Александровна Бочарова - Детектив в день рождения / сборник

воротнике. Он давно к нему подбирается. Испанец в кружевном воротнике — автопортрет, Дима им очень дорожит. Он и правда получился на диво удачным: красавец гранд в черном бархате и кружевном воротнике, с пронзительными глазами и длинными локонами, изящно опирается на парапет. И что прикажете делать? Продать? Спустить на крышу? А разве есть выход? Может, удастся вымутить хотя бы на аванс, а испанца не трогать?

Дима достал айфон и набрал Артура. Тот днюет и ночует в «Старой лампе», включая выходные. Артур был на месте, и Дима сказал небрежно, что он тут рядом и собирается заскочить на минутку. «Кофий есть?» — спросил он, хотя, если честно, сейчас бы в самый раз здоровый кусок мяса — оголодал на свежем воздухе. «Давай, — сказал Артур, — постучишь три раза, а потом еще два. А то лезет кто попало, нервов не хватает. Понял?» Суббота, вспомнил Дима, выходной. Конспиратор хренов, левые схемы крутит, не иначе.

В городе давно ходили невнятные слухи о том, что Артур путается с черными археологами, но Дима не верил. А с другой стороны, на хрен ему металлоискатель? Может, правда? А чего, вокруг города полно древних поселений, курганов, да и река вымывает на берег… взять те же пуговицы! Дима лично подобрал две от вицмундира, с двуглавым орлом. Что это такое, Дима узнал из Интернета: оказывается — это мундир гражданских чиновников. Кстати, собирание пуговиц называется филобутонистика, вот! Целая наука, это вам не кот начихал.

Он с размаху грохнул кулаком в дверь магазина — три раза, потом еще два. Дверь приоткрылась, Артур выглянул и озабоченно повел взглядом туда-сюда вдоль улицы.

— Я без хвоста, — сказал Дима. — Все чисто. Лично проверил.

Артур посторонился, и Дима вошел. Хозяин тут же запер дверь.

— Привет, — сказал Дима. — Весь в трудах? Не думал, что застану. Ты что, клад выкопал?

— Все клады давно выкопаны, — сказал Артур и пошел вперед через торговый зал со всякой пыльной дребеденью вроде помятых самоваров, мельхиоровых шкатулок, кабаньих голов с клыками, мраморных женских головок, фарфоровых ваз и бронзовых подсвечников. Пахло здесь печально — пылью и тленом.

Кабинет Артура на задах магазина представлял собой маленькую комнатку, куда неизвестно каким чином он ухитрился впихнуть большой письменный стол, царское кресло с вензелями и крошечный диванчик с зеркальной полочкой. Над диванчиком висел шкафчик с чашками, рядом на тумбе стояла кофеварка. Артур поместился в кресло, Дима упал на диванчик и вытянул ноги на середину комнаты.

— В парке гулянье, — сообщил он. — Полно народу, вечером концерт.

— Что новенького? — спросил Артур. — Ничего не нарыл? Пуговицы? Фарфор? Бронзу?

Дима дернул плечом, что значило «нет», и спросил:

— Кофейком угостишь?

— Самообслуживание, — сказал Артур. — Мне тоже. Покруче — ночь не спал, просто падаю…

Дима понял, что Артур нарывается на вопрос, чтобы растечься во всех подробностях: почему не спал, где болело да что принимал, а оно не помогало, — но промолчал. Артур трепетно относится к своему здоровью, любит рассматривать в зеркало высунутый язык и десять раз на дню меряет давление. Кроме того, задалбливает всех подробностями своих ощущений.

— А тебе не вредно? — не удержался Дима от шпильки.

— Все вредно, — сказал Артур. — Жить тоже вредно. Две ложки сахару. Есть сухарики, будешь?

Они молча пили кофе. Дима примеривался, как бы упомянуть невзначай о ссуде — главное, не показать, что кранты. Если бы не проклятый зарождающийся где-то циклон…

— Арик, мне нужны деньги, подкинешь? — решился он наконец. — Заказчик обещал, но пока ничего. На недельку, а? Дерево упало, сбило крышу… угол. Венька уперся, деньги, говорит, вперед.

— Сочувствую, — скорбно сказал Артур. — Насчет бабла… Кризис, сам знаешь. Торговля никакая, но могу забрать испанца. По-дружески.

Что и требовалось доказать!

— Не продается, — сказал Дима. — Самому нужен.

— Как знаешь.

В молчании они продолжали пить кофе. Дима хрустел сухариками и соображал, пытаясь нащупать решение, но его не было. Он налил себе вторую чашку и доел последний сухарик. Во рту было противно, сладко и отдавало ванилью.

— Ладно, — сказал он наконец. — Бери. Пятьсот зеленых.

— Двести пятьдесят.

— Ты чего, совсем? Было же пятьсот! — вскричал Дима.

— Было пятьсот, а стало двести пятьдесят. Сам виноват — цены падают каждый день, а я ведь предлагал!

--">