Евгения Черноусова - Утятинский демон. Книга вторая

Иваныч, это анекдот с бородой. Женские ножки делятся на зажигательные – ножки-спички, опьяняющие, то есть бутылочками и музыкальные – как у рояля. Ты у нас верный муж, поэтому на их ножки внимания не обратил. Лучше скажи, когда это все закончится. Видишь, девушка устала взаперти сидеть.

В день похорон к моргу собралось столько народа, что Татьяна удивилась. А это утятинцы сочувствовали горю девушки, потерявшей жениха и жестоко отомстившей за его смерть бандитам. Да и к особнякам основная масса относилась негативно. В толпе горячо обсуждали, вернутся ли Саблины из Израиля, куда улетели, вызвав доктора к раненым бандитам. По-настоящему горевали о Маргарите немногие: слишком мало знали. Однако, в кафе «Селезень» на рынке, где Кожевниковы заказали поминки, народу набилось немало.

Вечером, проводив Руслана, Кожевниковы собрались к Елене Карловне, но, привлеченные криком во дворе Золотухиных, побежали к Таисии.

К Шпильман Татьяна влетела с новостями:

– Ой, что сейчас расскажу! Слышу у Таиски во дворе крик, выхожу. Лида-то у них с той ночи не поднимается, говорят, последствие сотрясения мозга. Температура, голова болит, тошнит, на свет глядеть не может. Я испугалась, не с ней ли что. А это Поповы пришли за своего ирода просить, – видя, что слушатели ее не понимают, пояснила. – Ну, Лешка Попов, из семеновских. Это ведь они в прошлом году Лидочку беременную в котлован скинули. И хватило совести прийти: «поймите меня как мать, не губите ребенка». Бабка Паша дала им мать! Вот она, партизанская косточка! И Таиска добавила! Наглость какая: ее выродок молодую мать с не рожденным еще ребенком не пожалел, а ты его пожалей. Иван Иваныч, много им дадут?

– Не волнуйся, не отвертятся. Если бы только этот случай, могли бы с опытным адвокатом на другую статью переквалифицировать, мол, это не покушение на убийство, а хулиганство. А вместе с убийством Кати, сама понимаешь… Вовка только по этому делу проходит, его адвокат будет землю рыть. А Поповым-то без разницы, чего поперлись…

– Ну, и нам без разницы! Давайте помянем Маргариту и выпьем во здравие Татьяны!

– Ты знаешь, Маргарита, наши твою карточку медицинскую из Успенска запросили.

– А там нет ничего. Даже группы крови. Я только на медосмотры туда ходила.

– А зубы?

– И зубы я не лечила. Не волнуйтесь, исчезну я как утренний туман. Вы лучше расскажите, за что химики деда Славку убили?

– Не они. Убил его Димка Ежов, брат Маринки. Ну, любовницы полковника. Дед на нее завещание написал, ей отдал. Через неделю тот его и … того. Чтобы не передумал. Он ведь эти завещания не один раз писал. А машину свою Ежов одному уремовскому охраннику продал, путем не помывши. И обошлось бы, но тот устроился сюда.

– А что же они это завещание не предъявили?

– Так чтобы в наследство вступить, нужно, чтобы дед был официально признан пропавшим. Вот и выжидали. Но оказалось, что дед сам себя перехитрил. Любовнице завещание для успокоения, а на следующий день другое оформил – на дочь. С тем и ушел в мир иной.

Через неделю сломалась машина Ираиды Семеновны, и она отправилась в Москву на вещевой рынок с Валерой на его микроавтобусе. Хотя ее шофер утверждал, что ему тут ремонта на день, Ира ждать не стала, тем более, у Кожевникова были какие-то дела в столице.

По дороге они сделали остановку в Дубне, где Грета пересела в машину с красным крестом. Путь ее лежал в одну платную клинику широкого профиля, расположенную в живописном парке.

--">