Рамиль Кимович Ямалеев , Рауфжон Джамилович Кубаев - Темное дело (сборник)

комнат. Я чувствовал себя настолько уверенным, что мог играть с огнем. А вдруг он сейчас потащит меня в казематы свои, а? Что будешь делать, Лапшин?

Нет, не боюсь.

— У нас везде кабинеты, — не смущаясь, заявил он мне, и я понял, что он тоже ничего не боится. — Поздравляю, Григорий Иванович.

— С чем?

— С раскрытием преступления, — развел он руками. — Можно сказать, что вы раскрыли нам глаза на этого Шавката. Им уже серьезно заинтересовались. Вы же понимаете, что палата Константина Сюткина прослушивалась.

— Да уж.

— Ну вот. — он посмотрел на меня и прямо, без выкрутасов, рубанул. — Где негативы?

Так же просто и бесхитростно я ответил:

— На Белорусском вокзале.

— Где?!

— В камере хранения, — добавил я. — Ячейка 318. Код Р-5147. Забирайте в любое время.

— А Лейкин? — не спускал он с меня своих внимательных холодный серых глаз.

— А что Лейкин? — удивился я. — Мы договаривались только про негативы.

— Не морочьте голову, Лапшин. Где Лейкин?

Я посмотрел на часы.

— В самолете, — ответил я.

Он опешил:

— Где?!

— В самолете, — повторил я. — Москва — Нью-Йорк. У него давно открытая виза, он подготовился. Купить билет для него проблемы не представляло. Он улетел в Америку, Иван Альбертович.

Никогда в жизни не видел ошеломленных роботов. Теперь вижу.

— Вы хотите сказать, — медленно произнес Иван Альбертович, — что пока вы ужинали в ресторане, а мы внимательно за вами наблюдали, он спокойно прошел регистрацию и улетел?

— А зачем он вам? — небрежно спросил я. — Негативы, можно сказать, у вас в руках. Зачем вам Лейкин? Хотите вручить ему приз за лучшую фотографию сезона?

Желваки на его скулах заходили ходуном.

— Вы пожалеете, Лапшин, — сказал он.

— Уже, — откликнулся я.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Заметка, опубликованная в «Российской молодежной газете»:

«Сегодня ночью из конфиденциальных источников, достойных доверия, нам стало известно, что в Вашингтоне, США, вчера неизвестными лицами был убит выстрелом в голову гражданин России Станислав Лейкин.

Убитый был мало известен у себя на родине, но определенным кругам в свое время он причинил немало неприятностей. Его смерть была на руку некоторым сильным мира сего, и уверенность, что смерть в Вашингтоне не случайна, не оставляет нас.

Редакция нашей газеты сообщает, что намерена провести собственное журналистское расследование по факту этого преступления. Деньги, а главное, желание у нас для этого есть.

Мы уверены в том, что наш читатель имеет право знать обо всем, что творится в мире, и приложим к этому все свои усилия».

Я не хотел идти на эту встречу, но Рябинина уговорила меня.

Мне, ей-богу, неприятны все эти встречи с кандидатами в Президенты, пусть этот кандидат и является на настоящий момент действующим Президентом — иначе я его и не рассматриваю.

Он что-то говорил, сейчас уже и не помню, что именно, а я смотрел на него, и вдруг мне в голову пришла одна простая мысль.

Я вдруг понял, что не удивлюсь, если окажется, что и не Президент перед нами вовсе, а какой-нибудь его двойник. Наплевать. Дело не в этом. Нет никакой разницы, настоящий ли Президент распинается в эту минуту перед тобой, или его талантливая замена. И то, и другое неважно, потому что…

Потому что и то, и другое — фантом.

— О чем ты все время думаешь? — спросила меня внезапно Рябинина, видя, что я совсем не слушаю докладчика.

Я посмотрел на нее непонимающими глазами и вдруг прижал ее к себе.

— О тебе.

Она подумала о чем-то своем и, словно решившись на что-то, тряхнула головой и сообщила:

— Может, быть, сейчас не время говорить об этом… Но я должна кое-что тебе сообщить.

— Что? — смотрел я на нее с нетерпением, потому что понял, что то, что она сейчас скажет, было действительно важно, важнее всего того, что происходило вокруг нас.

— У меня будет ребенок, — сказала она.

Я завопил:

— Что-о?!

Президент, или двойник, кто их там разберет, осекся словно споткнулся, на нас с Рябининой устремились гневные взгляды окружающих, но мне было наплевать.

— Я беременна, — повторила она.

Кажется, ей тоже было не до окружающих.

Она смотрела на меня, я на нее, а все окружающие во главе с Президентом — на нас.

— Почему — не время говорить об этом? — сказал ей. — Самое время! И не говорить — кричать! Ура-а!!!

— Я --">