Тим Ясенев - Поэт и Красотка

Тополев начал нервничать. Последние слова полковника о гуманности зацепили его. Если жертва пострадает, то майор как минимум будет наказан совестью, а как максимум – начальством.

Терентьева постоянно связывалась с дежурившими в лесу коллегами. К парку потихоньку стали съезжаться наряды полиции и скорая помощь. Операция должна была пройти удачно. Но планшет больше не включался. Зона была слишком большой. Поиски по темноте давали мало результата. Пришлось включить фонари, хоть они и привлекали внимание. Речь шла о жизни и здоровье невинной девушки. Лес был спокоен, только кроны деревьев шумели на ветру. И вдруг природное спокойствие пронзил крик. Полицейские тут же ринулись на звук. Стало ясно: маньяк уже приступил к делу.

Оперативники бежали со всех ног. Банникова послали к своим. Свет фонаря прорезал мрак леса. И вдруг в глуши показалось две смутные фигуры. Одна из них сидела верхом на другой. Причем эта фигура была одета не как мужчина. Рядом лежала тележка.

Банников и Волков скрутили преступника и увидели, что он был в костюме бабульки, правда, уже без платка. Теперь стало хоть немного ясно, как маньяк приманивал жертв. Помочь бабуле соглашались все девушки.

Жертва лежала на земле без чувств. На шее у нее была накинута веревка. Рука была окровавлена, видимо маньяк успел выписать на ней очередную формулу. Волков проверил пульс. Есть, но слабый. Кирилл смеялся и брыкался. Его повели под руку полицейские. К месту преступления прибежал Банников, оперативники остались с девушкой. Она была похожа на всех предыдущих жертв: черные волосы, светлые глаза, миловидное лицо.

Тополев, узнав о поимке маньяка, вздохнул с облегчением, однако ситуация с жертвой не давала расслабиться в полной мере. Ее жизнь все еще висела на волоске.

– Он был бабушкой, – заявил с грустью Банников, – я его пропустил, подумал, что это реально старушка. Как он так сморщился, сгорбился? Его и не отличить было.

– Эх ты, балда! – сгоряча сказал Константин, – как будто бабушка с тележкой посреди лесопарка – это не подозрительно! Мог бы хоть «Добрый вечер» сказать.

– Да теперь уже что есть, то есть. Главное чтобы выжила наша жертва, – вздохнул Георгий.

Глава 18 Их нужно избегать

«Уазик» беглецов добрался до места назначения. Это была непроходимая грунтовая дорога, ведущая в глухие места. Понимая, что машина дальше не проедет, Рыков свернул с просеки и спрятал автомобиль в зарослях. Дальше нужно было идти пешком.

Было страшно и безлюдно. Ухали совы, стрекотали кобылки, где-то раздавались подозрительные шорохи. Герои шли, освещая путь фонариком, взятым из машины.

– А здесь водятся волки? – спросила Инна.

– Не знаю, милая, – ответил Евгений, озираясь, – надеюсь, что нет. Я знаю, что тут много заброшенных деревень. Мы скоро будем в укрытии.

В это время эксперты-криминалисты продолжали работу. Вина Брошкина была доказана, его личность идентифицирована. Допрос решено было провести утром, а пока маньяка отвели в камеру, где ему прокапали препараты для успокоения.

Тополев не спал всю ночь, ожидая звонка из больницы, куда повезли жертву Математика. Это было дежа вю, притом ужасное дежа вю, морозившее до костей. История с Инной Алексеевой всплыла в памяти героя, и он не мог успокоиться.

«Я больше никогда не буду расследовать дела маньяков, – подумал Вячеслав Андреевич, – к черту это все, ненавижу психов».

Ольга хоть и осталась в конторе, но кое-как уснула, устроившись на диване.

Утро настало рано, и оказалось не очень приятным. Поступила информация из больницы: девушка находится без сознания, ее поместили в искусственную кому. Удушение было слишком сильным, и от этого нарушилось кровоснабжение мозга. Еще чуть-чуть, и ее бы уже не спасли.

С печальным настроением Тополев пошел на допрос Брошкина.

Убийца был уже спокойнее, но его взгляд выдавал в нем безумца.

– Здравствуйте, я майор Тополев, – представился следователь, – я задам вам несколько вопросов.

– Задавайте, мне все равно больше не с кем разговаривать будет, – усмехнулся псих.

– Расскажите, при каких обстоятельствах вы убили первую девушку?

– Первую, – задумался маньяк и закатил глаза, – в