Петр Ингвин - Кваздапил. История одной любви. Начало

– Почему?

– Причина есть.

Священник нахмурился.

– Вы признаете вину и готовы за нее умереть?

– Да.

– Разрешите войти?

– Пожалуйста. Чаю?

– Не откажусь.

– Проходите на кухню. Только подождите минутку, я переоденусь.

Сменив халат на джинсы и рубашку, я включил электрочайник, подготовил чашки с ложечками, выставил на стол сахарницу и заварочный чайничек – мама не любила одноразовые пакетики, по этой причине они в доме не водились.

Взгляд священника пробежал по моей шее. Крестика не было.

– В Бога не верю, – честно сказал я.

– А в кого или во что веришь?

– В себя.

– Результат нравится?

Чайник взбурлил и щелкнул выключателем. Я с радостью, что можно отвлечься, занялся разливанием чая в чашки. За это время созрел провокационный ответ-аргумент.

– Если, как говорят, Бог есть любовь, почему в мире столько несправедливости?

– Бог есть любовь, а не судья. Он сотворил человека свободным и отнять эту свободу не может, не может вторгнуться в мысли и поступки. Быть с Богом или быть вне Бога, каждый выбирает сам.

– Ад – это быть вне Бога? – Однако, оригинальный поворот. А как же черти и горящие сковородки?

– Бог не запрещает делать зло, за человеком остается свобода, как за разумным существом. Исаак Спирин писал, что милосердие, то есть Любовь, и правосудие в одной душе то же, что человек, который в одном доме поклоняется Богу и идолам. Как сено и огонь не могут быть в одном доме, так правосудие и любовь в одной душе. Мы грешники, а Христос за нас умер. Где справедливость? Бог несправедлив, поскольку Он не судья. Он – Любовь. – Священник смотрел на меня с успокаивающей серьезностью, в уголках глаз лучились морщинки. – Не врач нас наказывает, когда мы не слушаемся его предписаний и нарушаем законы жизни организма, мы сами себя наказываем.

Над чашкой поднимался пар. Священник подул на нее, отхлебнул на пробу и отставил остужаться.

– Тебе, наверное, стоит рассказать мне, что случилось. Выговориться – лучшая терапия. Не знаю, смогу ли помочь, но рассказ поможет тебе самому.

И я рассказал. С пылом, с бурлящим неприятием жизненной несправедливости, с обличающими эмоциями ко всем участникам событий, включая себя самого. К себе особенно. Я рассказал, что чувствую себя виновным в смерти любимой девушки и готов умереть. Любовь была целью и смыслом жизни, теперь смысл исчез. Я даже подумывал наложить на себя руки, но это не понадобилось, меня убьют без моей помощи.

– Теперь мне снятся дикие сны, – закончил я. – Раз за разом, как в кино про день сурка, проигрываются ситуации из недавнего прошлого и вариации скорого будущего.

– Они к чему-то ведут?

– Не пойму. Иногда кажется, что во всем есть смысл, но какой-то хрупкий и призрачный, и он рассыпается, едва я проснусь. Во снах я стараюсь переделать события по-другому. Ничего не выходит. Финал у всего один.

– Что ты делал, чтобы изменить ход событий?

– Все! Чтобы спасти любимую, я нарочно вел себя, как последняя скотина, заигрывал с ее сестрой, предавал ее брата.

Священник покачал головой:

– Это не выход. Ты действительно верил, что вести себя как свинья – тоже путь к счастью?

– Для спасения той, кого люблю, я готов на все.

– Думаешь, спасение в этом? – Священник помолчал. – По твоему мнению, если бы она разуверилась в тебе, то стала бы счастливее?

– Тогда ее не убили бы.

Мои доводы священника не убеждали. Я и сам понимал, что неправ.

– В полицию заявить не хочешь?

– Нет. Я виновен и должен ответить за свои поступки.

– Читал Евангелие? Кто первым попал в рай?

– Раскаявшийся разбойник. Это типа, намек, что если покаюсь, все простится, и я попаду в рай?

– Поговорим в других терминах, если эти смущают. «Мастера и Маргариту» читал? Вспомни диалог о Мастере в финале: «Он не заслужил света, он заслужил покой».

– А я заслужил вечный покой. В том, что я делал, света не было.

– Если бы ты твердо знал, что Бог есть, твои поступки изменились бы?

Хороший вопрос. Знать бы, что Бог есть – и жизнь вокруг станет другой.

Ответил я несколько в ином ключе:

– Если хорошие поступки совершать из страха перед адом, а не по велению сердца – это неправильно.

– Кто говорит про страх? – Священник ненадолго умолк. – Может быть, исповедуешься? Если хочешь, смотри на это как на сеанс у психотерапевта, в твоем мятущемся сознании исповедь поможет кое-что повернуть в нужном направлении.