Гуннар Столесен - Спутники смерти

солнышке.

— Давай.

— Ты, наверное, удивлен, что я тебе позвонила?

— Да. Столько лет прошло…

— Всего лишь десять.

— Ну, для меня это много. Десять лет.

— Вот как?

Она выжидающе посмотрела на меня, но я не стал ничего объяснять.

— Ты сказала, что хочешь поговорить о чем-то важном, — вернул я ее к теме разговора.

— Да. — Она немного помолчала, пока мы усаживались на скамейку. — Ты помнишь Яна-малыша?

Я вздрогнул:

— Ты еще спрашиваешь!

— Ну… Это был риторический вопрос.

— Полгода он был почти как наш собственный ребенок.

Она покраснела. Я сказал это не для того, чтобы заставить ее покраснеть, а потому, что так оно и было на самом деле.

Ян-малыш. Шестилетний, семнадцатилетний — и теперь?… Сколько же ему?

— Так о чем ты хотела поговорить?

Она вздохнула:

— Он в розыске. За убийство.

— О, черт! Опять?

— Да, Варг, опять. И это еще не все. У него нашли что-то вроде списка приговоренных.

— То есть он намерен убить еще нескольких человек?

— Может быть… Впрочем, да, именно этого он и хочет. И один из них — ты.

— Что?!

На мгновение у меня потемнело в глазах. Затем я пришел в себя и медленно окинул взглядом фьорд Бю и заодно — события двадцатипятилетней давности. Я чувствовал, что солнце греет мое лицо, но внутри меня сковал холод, да он, собственно, никогда меня не покидал — холод упущенной весны.

2

Впервые я повстречался с Яном-малышом жарким душным днем в июле 1970 года. Меня и Эльзу Драгесунд отправили провести беседу с нерадивыми родителями в Ротхаугский жилой комплекс — громадный серый многоквартирный дом недалеко от школы. Кто-то из соседей пожаловался в коммуну,^[1] а соцотдел переслал заявление к нам.

Эльза, резкая, но в общем добродушная женщина, в том году — едва за сорок, с рыжеватыми волосами и приверженностью к слишком яркой одежде, работала в службе охраны детства дольше всех нас. Сам я тогда был еще новичком.

Мы вошли в подъезд, темный и прохладный (очень кстати в такой день — было 25 градусов в тени), поднялись на второй этаж. Табличка с фамилией жильцов на двери отсутствовала. Сквозь матовое стекло до нас доносилась громкая музыка. Пришлось нажать на звонок несколько раз, пока внутри не раздались нетвердые шаги. Дверь распахнулась, и в проеме появилось землистое лицо.

— Кого еще черт принес?

Эльза приветливо улыбнулась и сказала:

— Вы Метте Ольсен?

Женщина окинула нас пустым взглядом. Она была очень худа и горбилась, будто у нее сильно болел живот. С трудом можно было догадаться, что она блондинка: настолько грязны были ее спутавшиеся волосы. На ней были джинсы, которые как минимум месяц не знали стирки, и растянутая футболка. Губы опухли и растрескались, а под тонкой футболкой проступала маленькая, почти детская грудь — как две крошечные булочки.

— Мы из охраны детства, — сказала Эльза. — Можно войти?

Глаза женщины на секунду вспыхнули гневом, но потом она нехотя посторонилась и придержала дверь, пропуская нас внутрь.

Запах, который ударил нам в нос, едва мы переступили порог маленькой темной прихожей, представлял собой насыщенную смесь «ароматов» кисловатого сигаретного дыма, накопившегося мусора и перегара. А еще — и как ни страшно, но потом за годы работы в охране детства я к этому привык — пахло неухоженным маленьким ребенком.

Не дожидаясь приглашения, мы пошли на грохот музыки и оказались в комнате, где на полной громкости ревел кассетник. Исполнителей узнать было невозможно — какой-то тяжелый рок, от которого содрогались стены. Эльза решительно подошла к магнитофону и нажала на «стоп».

Тишина буквально оглушила нас. Метте Ольсен притащилась в комнату вслед за нами. Руки ее тряслись, взгляд был пустым и стеклянным. Объяснение нашлось легко: на обшарпанном столе и на полу вокруг него стояло множество пустых бутылок — в основном пивных, но были и из-под вина, водки, а также узнаваемые пластиковые фляги дешевого пойла из местных лавчонок. На маленьком комоде валялось в беспорядке несколько пустых упаковок от таблеток, как после последней отчаянной попытки хоть что-то в них найти.

— А где ваш мальчик? — спросила Эльза.

Метте Ольсен беспомощно огляделась по сторонам, прежде чем кивнуть на полуоткрытую дверь в другом конце комнаты. Мгновение мы стояли, прислушиваясь, но оттуда не доносилось ни звука. Мы медленно двинулись туда, впереди Эльза, за --">