Грэхем (Грэм) Мастертон - Изысканное убийство

вышел на меня. Как я говорил, он был приятным пожилым джентльменом. Однако невозможно заработать столько бабла, сколько заработал он, и не нажить нескольких врагов. Во всяком случае, он вроде как считал, что кто-то где-то задумал сжить его со свету. Не спрашивайте меня, с чего он так решил. Старик просто потягивал свой портвейн «Тейлорс Винтаж», делал загадочный вид и не вдавался в подробности.  

А теперь он был мертв. Лежал в отделении скорой помощи больницы Брайтона, точно Воппер с сыром, который кто-то уронил на тротуар. Гадство.  

Я обогнал фермерскую телегу, груженную свежим сеном, от которого исходил по-настоящему чудесный аромат. Затем я свернул на узкий проселок, и примерно через десять минут езды в поле зрения возникло нагромождение древних камней — дом Эмили Пайк. Я зарулил на подъездную дорожку и остановился. Судя по машинам, все семейство уже было в сборе.  

Эмили меня недолюбливала. Ей вообще не нравилась Америка и все, что с ней связано. Следует понимать, что такие старые леди, как Эмили, живут в трехсотлетних особняках и не придают этому никакого значения; большая часть их мебели и картин считались антиквариатом уже в те времена, когда Нью-Йорк был скопищем трехэтажных сараев.  

Эмили выглядела так же, как ее покойный брат, и, вероятно, именно поэтому, она так никогда и не вышла замуж. Когда я выбрался из машины, Эмили стояла на заросшем плющом крыльце с кружевной шалью на плечах. Ее суровое лицо походило на пыльный саквояж, который только что извлекли из-под кровати.  

— Мистер Хьюблейн, — сказала хозяйка дома. Она упорно произносила мою фамилию, как «хьюю биллин».  

Я выдавил улыбку. При данных обстоятельствах это было довольно непросто.  

— Мисс Пайк, — отозвался я.  

— Вы случаем не видели моего брата, мистер Хьюблейн? Он должен был приехать полчаса назад. Даже час назад. Это ужасно. Разве вы не должны присматривать за ним?  

Я подошел к ней и попытался взять ее за руку. Я всего лишь старался проявить сочувствие. Но поскольку брат Эмили оплачивал мою работу, она расценивала меня как слугу, а в Англии леди не позволяют слугам брать их за руки. Все, что дозволяется принимать слуге, это распоряжения.  

— Мисс Пайк, — сказал я. — У меня для вас весьма серьезные новости.  

Она уставилась на меня. Ее глаза напоминали парочку водянистых устриц.  

— Серьезные? Вы о чем? Надеюсь, не об Уолтере? Что случилось? Вы должны рассказать мне.  

— Боюсь, около часа назад Уолтер погиб в автомобильной аварии. Он ехал сюда. Машина слетела с дороги, и ваш брат разбился.  

Старушка сделалась белой как мел. Этикет полетел за борт, и Эмили всем весом повисла у меня на руке. Я провел ее через крыльцо в прохладу шикарной прихожей. В углу тикали старинные часы; также в помещении стоял комод эпохи Якоба I, за который владельцы «Подержанной мебели Джейкоба», что на Восьмой авеню, отдали бы свои золотые зубы. Когда я вел Эмили Пайк через гостиную, там, едва не врезавшись в нас, возник высокий молодой человек в легком костюме кремового цвета.  

— Тетя Эмили, — произнес он, четко выговаривая слова на британский манер. — С вами все хорошо? В чем дело?

— Подсобите-ка мне, — сказал я. — Она плохо себя чувствует.  

Молодой человек взял Эмили под вторую руку. Вместе мы усадили ее на обтянутый парчой диванчик и оставили отдыхать.  

— Произошел несчастный случай, — объяснил я. — Пришлось рассказать ей. Мистер Пайк только что погиб в автомобильной аварии.  

Юноша вытаращился на меня. Он был высоким, но никому не взбрело бы в голову назвать его красавцем. Мне он напоминал Джека Николсона с торчащими зубами и красновато-лиловыми щеками. Его звали Чарльз Пайк, и он был младшим сыном старого Уолтера Пайка. Так же как отец и старший брат, юный Чарльз работал в строительном бизнесе, и, по моим прикидкам, все трое стоили от девяти до десяти миллионов фунтов. Тем, кто не умеет умножать на два, поясню: это двадцать миллионов долларов.  

— Отец? Но что стряслось? Где он сейчас?  

— Полиция отправила его в больницу Брайтона. Машина слетела с дороги. Они не знают, что случилось. Он был один — и на этом все. Никто ничего не знает. Я только что оттуда. Это случилось в Даунсе, сразу после Дамбы дьявола.  

Юный Чарльз опустился на колени рядом с обмякшей тетей.  

— Боже мой, сказал он. — Какой кошмар. О господи, я не --">