Алексей Дмитриев - Чёрный альпинист (СИ)

сколько хочешь. Пограничники только рюкзак проверяют на отсутствие наркотиков. Но смотреть на другой стороне не на что, природа до перевала гораздо богаче.

Пока мы собирались-складывались, к нам пожаловал совсем необычный гость. Приходилось ли вам встречать летом на пляже человека в пальто? Примерно такое впечатление произвёл на нас одетый по всей форме капитан полиции. Это в горах, вдали от посёлка, в котором участкового лейтенанта никогда не бывает на месте.

Пришедший сверкнул корочками, и начались расспросы. Кто, зачем, откуда, почему? Больше всего его интересовало, видели или нет мы посторонних и что заметили необычное. Может показаться смешным, но в горах, действительно, чужих видно сразу. Местные жители, пикникёры вроде нас, спортсмены-туристы и альпинисты с одного взгляда определяют друг друга по разным мелочам, которые для обычных людей незаметны.

Говорить про ночёвку вне палатки мы не стали, а вот происшествие с хлебом и случай с девушками рассказали. Про медвежий след тоже не забыли. Когда полицейский всё записал, мы поинтересовались, чем вызвано его появление и расспросы. Оказывается, вчера утром, недалеко от посёлка, километрах в пятнадцати вверх по тропе, погиб скалолаз. Есть там одно место, на котором они любят тренироваться.

Странным в этой истории стало то, что за несколько минут до происшествия многие видели человека, похожего по описанию на чёрного альпиниста. Товарища скалолаза, который его страховал, нашли на вершине без сознания — похоже на тепловой удар — с ножом в руках, а верёвка оказалась перерезанной.

Сопоставив время и расстояние между нападением на девушек и гибелью скалолаза, полицейский пришёл к выводу, что это не мог быть один и тот же человек. Историю с хлебом он в расчёт не принял. Как и наш Стас, сыщик оказался реалистом. Медведя он тоже проигнорировал. По крайней мере, нам так показалось. Не вписывался мишка в его схему, а значит, и обращать на него внимание нечего.

Зато в разговоре добавил к общей картине новую чёрточку. В трёх километрах от нас жил пасечник. Мы иногда заходили к нему за горным мёдом. Старик повидал на своём веку всякое и в чертовщину не верил. Но и он утверждал: «В горах ходит человек. Очень плохой человек, чёрный».

Выпив с нами чаю, капитан отправился к перевалу — там его ждал вертолёт. А мы пошли в посёлок пешком. Идти налегке вниз гораздо проще и быстрее, чем карабкаться с тяжёлыми рюкзаками вверх по крутой тропе. Но километры от этого короче не становятся. Чтобы добраться до посёлка за день, нужно было очень постараться. Рекорды ставить мы не стремились, поэтому, не дойдя до цели десять километров, уже в темноте, остановились на ночлег перед самым трудным отрезком пути.

Все, кто побывал в этих краях, придерживались традиции — проходить сложный участок утром, хоть в ту, хоть в другую сторону. Слишком крутые склоны и чрезмерно узкая тропа требовали здесь предельного внимания и осторожности. Так или иначе, а отдых необходим.

Мы поужинали, поставили палатку, но залезать в неё никто не хотел. Все трое так и остались сидеть вокруг костра. Волновал нас не столько чёрный альпинист, сколько медведь. Если его действительно привлекли кабаны, то здесь их паслось больше всего. Оружия против такого гиганта у нас не было. Старенький дробовик скорее способен разозлить его, чем серьёзно ранить. Больше надежд мы возлагали на звук выстрела — уж он точно должен отпугнуть незваного гостя.

Нельзя думать о плохом, мысли имеют привычку материализовываться. Часа в три ночи, когда мы уже уснули, сидя на своих постах, ближайшие кусты затрещали — кто-то очень большой продирался через них.

— Стой, у меня ружьё, стрелять буду — закричал Никитос.

Треск на мгновение прекратился, а потом возобновился. Отвага спросонья, очевидно, не входила в перечень достоинств нашего старшего. Он бабахнул по кустам на высоте своего роста. Что-то огромное фыркнуло и помчалось, к счастью, в сторону от нас. Мы услышали, как крупное животное пробежало по воде у самого берега, а потом шум ломаемых кустов уже вдали от нас.

— Это что, я чёрного альпиниста подстрелил? — ошарашенно глядя на нас, спросил Никита.

— Нет — невозмутимо ответил наш качок — это медведь или кабан, но точно не человек.

До рассвета никто не сомкнул глаз. Когда верхушки хребта засверкали золотом восходящего солнца, мы уже готовы были продолжать путь. Стас пошёл к --">