Юлия Июльская - Дети из детского дома напротив

Лика повернулась. Сердце замерло.

Как? Как он смог так быстро преодолеть эту дистанцию? Он словно стоял тут два часа и ждал ее. Не запыхавшийся, как она. Абсолютно нормальный. Немного раздосадованный тем, что пришлось долго ждать. Или тем, что пришлось выходить на улицу. На мороз. Из его уютной комнатки.

Наверное, он отлично знает это покосившееся здание. Ходы-выходы, тайные закоулки.

«Неужели ты рассчитывала сбежать?» — читалось в его взгляде.

Он был в ярости. Хотя внешне это не выражалось. Самым спокойным на земле шагом он преследовал Лику. И только в глазах горели огоньки. Она их уже видела. Огоньки жажды, огоньки зла. Глаза, которые не видели будущего.

Вдалеке виднелись несколько хозяйственных построек из деревянных досок. Такие были на даче тети Лиды. Для инвентаря. Может запереться там? Спрятаться?

Ветер бережно приподнял завесу из листьев, зашевелил волосы — его и ее. Почти одного и того же цвета.

Лика решила бежать. Но сделав пару шагов, поскользнулась на мокрой листве и упала.

Он тяжко вздохнул.

Грязь, повсюду была грязь. Она липла на одежду, уничтожила пальто цвета карамели, скомкалась в волосах, въелась в руки, пальцы, ногти. Здесь же вечные дожди! И земная поверхность — сплошная грязь. Липкая, неприятная, холодная.

Она зарыдала. От бессилия. От боли.

Он считал ее сильной. Но любой силе есть предел. И ее предел наступил. Шарик лопнул. Она престала быть сильной и уверенной, перестала раздумывать и бороться. Только рыдания.

Самое страшное, ему было ее жаль.

— Помогите! Помогите! Помогите!

Сквозь слезы — крик.

Лика подумала, что вдруг за стеной из елей есть дома. Люди? Жизнь!

— Тебя никто не услышит, — впервые заговорил он, отвечая на ее догадки. — Здесь уже давным-давно никого нет. Покосившееся, подразбитое здание — старый детский дом. Его можно было отремонтировать, но… Кому нужны сироты?

Лика поверив ему, замолчала.

Он надвигался на нее. Наступал, сокращая дистанцию.

Алексей взял ее за руку и поднял. Почти без ее помощи. Как куклу. Она оказалась слишком близко.

Следом — драка. Она стала бить его кулаками по рукам, по груди и кричать что-то несвязное, непонятное. Она била с силой. Но последние частицы той внутренней силы и стойкости покидали ее. Бороться сил не было. Она продолжала бить, а Алексей молча стоял и не шевелился. Смотрел вдаль. Словно вообще не замечал ее попыток причинить боль ему.

Теперь грязными были они оба.

— Я никого не убивала! Какого черта я здесь, — она хотела сказать как можно спокойнее, но голос дрожал, срывался.

Стресс. Одна. Посреди какого-то леса. В чужом и незнакомом городе, с каким-то ненормальным.

— Достаточно того, что ты сделала.

Алексей слегка отошел. Побои прекратились.

— Я пыталась понять, кто? Кто убийца? — Лика развела руками.

Алексей подумал, что она нарывалась на благодарность и комплименты.

— Ради своих газет ты просто облила грязью хорошего человека! — Алексей закричал. — Не было у тебя хороших порывов! Одна выгода на уме!

Теперь и его нервная система раскалился как сковородка на огне.

Лика нервно засмеялась. Или это были судорожные рыдания?

— Мой друг… Всегда переживал за детей, был добрым и отзывчивым. А теперь его нет… Нет!

Он хотел бы схватиться за голову и зарыться в этой листве. Но выдавать свои чувства этой девице нельзя было. Он и так много показал своим криком. Свою истерию. Свою боль.

— Не убивают просто так…

Она сказала тихо, едва шевеля губами. Но ее собеседник все же услышал. Жуткие слова. Просто кто-то виноват. И больше всего Алексей боялся, что и он виновен в этом преступлении.

Алексей попятился назад и почти отвернулся.

— Лучше бы ты убийцу искал! А не издевался надо мной! Или боишься?

Какие рисковые слова!

Пламя в его глазах вспыхнуло. Тишину разрывало его тяжелое дыхание. Он посмотрел еще более злобно и враждебно. В эти расширенные от ужаса зрачки.

— Все ответят за содеянное…

Алексею надоело. Он вздохнул, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Нужно было возвращаться.

Он медленно подошел к пленнице, сохраняя маску безразличия к ее судьбе, схватил за руку и потащил к зданию.

— Отстань! Отпусти, не пойду туда! Отпусти! Не пойду!

Лика вырывалась и выкручивалась. Но хватка была железной.