Александра Авророва , Александра Игоревна Мадунц - Весеннее сумасшествие

в нем я не слишком преуспела. То есть пятерку имела, конечно, но ни одного немца в жизни не встречала и о произношении имею представление весьма смутное. По крайней мере, наша немка в Академии, слыша мою речь, с трудом подавляет улыбку.

Сперва я особо не переживала. В конце концов, я приехала учиться рисовать, чему учат здесь превосходно, а остальные предметы идут в нагрузку. Однако вскоре обнаружилось, что иностранный язык в Петербурге — совсем не то, что в Каргополе. У нас это нелепый способ произносить непонятно то, что можно произнести понятно (то есть по-русски), а в Питере — средство общения с теми, кто русского не знает. Когда преподаватель подводит к тебе в мастерской или на выставке человека, начинающего что-то быстро и непонятно лопотать, чувствуешь себя дура дурой. Нет, иной раз мне кто-нибудь по доброте душевной переведет пару фраз — мол, гость хвалит твою работу за удачную композицию или колористику, — но я-то догадываюсь, что до меня донесли лишь комплиментарную часть, критику же деликатно утаили. Да и вообще, хочется продолжить диалог, а не стоять, невежливо пялясь и хлопая глазами.

Короче, до меня быстро дошло, что не мешало бы хоть немного знать английский. На нем, судя по всему, говорят все иностранцы — и немцы, и шведы, и финны. Счастливые Нелька или Алена — болтают на этом языке без малейшей запинки. Хотя при чем тут счастье? Они умные и трудолюбивые, вот и выучились. А я глупая и ленивая. Что мне интересно, тем готова заниматься с утра до ночи, но заставить себя тратить время на неинтересное — большая проблема. Включишь обучающую кассету, вроде старательно слушаешь, а через десять минут ловишь себя на том, что размышляешь о посторонних вещах. Плохо у меня с силой воли!

Тогда один парень из нашей группы, Сашка, дал мне замечательный совет. Он порекомендовал изучать язык следующим образом. Выбрать какую-нибудь книгу, которую я хорошо знаю в русском переводе, и читать ее в оригинале, то есть на английском. Еще удобнее положить рядом оба варианта и сравнивать. Получается, что не зубришь бессмысленный набор слов, а сразу воспринимаешь связный текст. Вот я и купила роман, который помню фактически наизусть. Стоит уцепиться взглядом за знакомую фразу, и она вытягивает из памяти абзац за абзацем. Правда, не уверена, что это совершенствует мой английский. Вот сижу сейчас на подоконнике, смотрю на нелепые латинские буквы, а голос в душе звучит по-русски.

— Я вижу, что эти рисунки сделаны одной и той же рукой. Это ваша рука?

— Да.

— А когда вы это успели? Ведь тут понадобилось немало времени и кое-какие мысли.

— Я сделала их во время двух последних каникул в Ловуде. У меня тогда не было других занятий.

— Откуда вы взяли эти сюжеты?

— Я сама их придумала.

«Неужели ты до сих пор воспринимаешь это всерьез? — спросила меня как-то мама. — Таких людей не бывает и никогда не было, Машка».

Я не стала спорить. Только если таких людей, как мистер Рочестер, не бывает, значит, я никогда не выйду замуж. Впрочем, даже если такие люди бывают — в чем я глубоко убеждена, — замужество мне все равно не светит. С чего бы мистеру Рочестеру меня полюбить? Хоть я и рисую, подобно Джен Эйр, на этом сходство между нами заканчивается.

Одно радует: она нехороша собой, а его это не отвратило. Правильно, настоящий мужчина должен ценить в женщине душу, а не внешность! «А папа? — шепнул мне ехидный внутренний голос. — Он что, ненастоящий?»

Впрочем, я быстро нашла ответ. Он полюбил маму за душу — ведь моя мама очень хорошая, — а что она красивая, это случайное совпадение. Удача, одним словом. И потом, как понимать — красивая? Вот я, например. Я пошла в маму, и некоторые восхищаются — «настоящая русская красавица!» Когда нам задали проиллюстрировать сказку о Василисе Прекрасной, сокурсники прямо-таки атаковали меня просьбами позировать. Но если пролистать журнал мод, то обнаруживаешь, что до любой из манекенщиц мне, как до неба. Прежде всего, вес. Я раньше не представляла, что есть люди, которые так мало едят, как мои соседки по комнате. Что Светка, что Нелька — похватают бутербродов на ходу, и рады. Только разве бутерброд — еда? Еда — суп, котлеты с макаронами, компот. Без них голодно и тоскливо. Вот они обе и носят размер сорок два-сорок четыре, а я — сорок шесть-сорок восемь. Я сильная и выносливая, и здоровье у меня железное. Ночью сплю, как убитая, а по утрам вскакиваю бодрая и веселая. Это неправильно. Девушка с --">