Дуглас Престон , Линкольн Чайлд - Реликварий

вихрилась между пальцами и не шумела веселыми пузырьками в ушах, и двигаться в ней было тяжело, как в отработанном машинном масле.

Крепко держась за гайдроп, Сноу опустился на несколько футов. Киль катера уже не был виден – он растаял в мириадах мельчайших частиц, насыщающих жидкость. Сноу вгляделся в зеленоватый полумрак и прямо перед собой увидел собственную руку в перчатке, мертвой хваткой вцепившуюся в гайдроп. В отдалении лениво двигалась другая рука. Все пространство между руками было заполнено бесконечным количеством мелкой взвеси. Под ногами была сплошная чернота. Но он знал: двадцатью футами ниже находится крыша иного мира – мира грязи.

Впервые в жизни Сноу так остро осознал, насколько ощущение безопасности зависит от солнечного света. В море Кортеса он чувствовал себя увереннее даже на глубине пятидесяти метров. Свет фонаря в прозрачной воде создавал иллюзию открытого пространства.

Он опустился еще на несколько футов. Внизу показалась еле различимая колышущаяся поверхность со светлыми прожилками: слой ила. Сноу медленно спускался, чувствуя, как где-то под ложечкой нарастает напряжение. Сержант как-то раз сказал, что в мутной воде ныряльщикам часто мерещатся странные вещи. Никогда не знаешь, какие из видений подлинные, а какие лишь плод воображения.

Его нога коснулась лениво дышащей поверхности, прошла сквозь нее, и в тот же миг ил выбросил из себя густое темное облако. Клубы тьмы окутали Сноу, и он перестал вообще что-либо видеть. На мгновение Сноу охватила паника, и он невольно начал карабкаться вверх по гайдропу. Однако, представив себе ухмыляющуюся рожу Фернандеса, взял себя в руки и возобновил спуск. Малейшее движение порождало новый смерч черной жижи. Заметив, что при каждой вспышке темного урагана он задерживает дыхание, Сноу усилием воли заставил себя дышать медленно и ровно. «Вот дерьмо, – подумал он. – Первое настоящее погружение, а я веду себя как немощный дохляк». Он ненадолго остановился, справился с дыханием и снова продолжил спуск.

Он спускался медленно: три фута – перерыв, три фута – перерыв, стараясь в промежутках расслабиться. Вскоре Сноу с удивлением обнаружил, что уже не имеет значения то, как он двигается – с открытыми глазами или нет. Мыслями он постоянно возвращался к ожидавшему в самом низу толстому слою грязи. В этой грязи могли таиться весьма странные вещи…

В какой-то момент Сноу показалось, что ноги коснулись дна. Но это дно было какое-то не такое. Оно проминалось, расступалось под его тяжестью. Дно поглотило ступни, ноги, тело по самую грудь. Вот так вот, наверное, и гибнут люди в зыбучих песках. Мгновение – и грязь сомкнулась над его головой, а он все еще погружался и погружался, кожей ощущая, как невидимая мерзость трется о ткань гидрокостюма. Сноу слышал, как пробивают себе путь наверх пузырьки воздуха. Это был не привычный веселый взлет, а неторопливое, натужное восхождение. Тем временем грязь становилась все более тягучей, все более вязкой. Интересно, сколько ему еще предстоит ползти в этом дерьме?

Сноу медленно повел свободной рукой и тут же наткнулся на что-то твердое. В толстых перчатках невозможно было определить на ощупь, что это – кусок деревяшки, коленвал, моток проволоки или еще какая-нибудь гадость.

«Спущусь футов на десять, и можно будет начать подъем, – решил Сноу. – Даже этот выродок Фернандес теперь не посмеет ухмыляться».

Рука встретила еще одно препятствие. Сноу схватил неизвестный предмет и медленно потянул на себя. Судя по всему, это нечто было весьма увесистое. Сноу намотал гайдроп на согнутую руку и тщательно ощупал трофей. Нет, явно не брикет героина. Сноу брезгливо отпихнул свою находку.

Однако неизвестный предмет, ударившись о ласты, взмыл вверх, зацепился за его маску и чуть не вырвал изо рта загубник. Приведя в порядок экипировку, Сноу попытался избавиться от предмета. Он протянул руку – и угодил в сплетение древесных ветвей. Странно… В некоторых местах ветви были необъяснимо мягкими. Сноу еще раз ощупал предмет и обнаружил округлые выпуклости, гладкие участки и гибкие отростки. И тут его осенило: это кость! И не одна, а несколько! Кости, соединенные сухожилиями. Видимо, чей-то скелет. Лошадь? Сноу продолжил свои изыскания. Нет, сомнений быть не могло. Это человеческий скелет.

Он в очередной раз попытался заставить себя дышать глубоко и медленно. Здравый смысл и долг говорили, что останки необходимо --">