Наталья Николаевна Александрова - Под знаком черепа

не сумеете объяснить, что потерялись, он по карточке поймет, с какого вы корабля, и вас доставят в порт».

«Очень смешно, – вздохнула Надя, – и где здесь искать полицейского?» Да у нее и карточки-то нет… Вообще ничего нет – ни денег, ни документов. И совершенно непонятно, чего от нее нужно этим черным типам.

Надя опустилась на корточки, отломила кусок лепешки, пожевала. Есть не хотелось, но очень хотелось пить. Отпила из кувшина. В нем было теплое перебродившее пиво. Она поморщилась, поставила кувшин, подошла к двери и замолотила в нее кулаками.

Дверь открылась, на пороге стоял тот самый автоматчик в юбке. Он что-то проговорил с угрозой в голосе, снял с плеча автомат, махнул им, как палкой.

– Пить, – проговорила Надя по-английски, – вода.

Парень ничего не понял, снова что-то хрипло выкрикнул, оттолкнул ее и закрыл дверь.

Надя опустилась на кучу соломы, прикрыла глаза.

Господи, за что ей это? Нечего сказать – съездила в круиз!

Чтобы хоть немного успокоиться и чем-то заняться, Надя решила вспомнить, как все случилось. Но следовало начать издалека и вспоминать постепенно, с подробностями, тогда она осознает, кто же она такая и как дошла до такой, с позволения сказать, жизни.

Все началось вчера, а кажется, что много лет назад. Только вчера Надя стояла на пустынной палубе и смотрела на море, глотая злые слезы. Нет, ну какой хам! Опять принялся за старое…

Она тут же скривилась, как от зубной боли, потому что перед глазами встало лицо мужа, каким она видела его только что – упрямое, с белыми от злости глазами. После ужина ей хотелось пройтись по палубе, может быть, потанцевать немного, поглядеть шоу. У мужа, однако, были другие планы, он потянул ее в бар. Они уже выпили за ужином бутылку вина, и Надя считала, что ей вполне хватит. Однако согласилась пойти в бар, чтобы не раздражать Олега отказом.

Он заказал крепкий коктейль. Она закусила губу, но сдержалась и даже улыбнулась ему спокойно. Хотя невольно вспомнила, каким отвратительным Олег бывает, когда сильно пьян. А пьянеет довольно легко, хотя ни за что в этом не признается даже самому себе. Нет, он не алкоголик, то есть не опустившаяся деградировавшая личность, и когда работает, вообще не пьет. Но в отпуске…

«Это я так расслабляюсь, – говорит он, – я много работаю, зарабатываю деньги тебе на безбедную жизнь, так могу я, черт возьми, проводить в отпуске время, как мне нравится?»

Ему нравится напиваться каждый вечер и играть в казино. В прошлый раз проиграл приличную сумму. Жутко разозлился и, ясное дело, сорвал злость на жене. А на ком же еще? Орал такое… Хорошо, что машины на корабле все время шумят да двери плотно закрываются, никто его воплей не слышал, а то со стыда сгорела бы… Рядом в каюте англичане такие чопорные…

Три дня она терпела – пускай расслабится. Но, в конце концов, ей-то что делать, когда он все вечера торчит в казино? Одной по палубе гулять? Тоже ничего хорошего. Третьего дня пьяный швед привязался, еле отбилась. Олегу побоялась сказать – ее же и обвинит, что хвостом крутит. Это его любимое выражение.

Сегодня утром, как проспался да пива в баре выпил, пришел к ней на палубу извиняться. Она загорала у бассейна. Вроде помирились, обещал, что сегодня проведут они вечер, как она хочет, никуда он не пойдет. И вот, пожалуйста, снова-здорово – сначала бар, потом казино.

Нарочно второй коктейль взял, а увидел, как она дернулась, посмотрел злорадно. Что, съела? И отвали от меня со своими нравоучениями! Не нравлюсь – катись на все четыре стороны! И заржал противно, как жеребец. У него вообще смех неприятный.

– Господи! – Надя не удержалась и сказала это вслух. – И зачем я только поехала в этот круиз?

Не хотела ведь, но дала себя уговорить. Олег очень просил, на коленях стоял, сказал, что, если она откажется, он сожжет путевки. Да горели бы они синим пламенем!

Они здорово поссорились этим летом. Собственно, это он так считал, что поссорились. А Надя-то решила, что это полный разрыв.

Потому что муж поднял на нее руку. Да что там руку, просто избил. В пьяном виде, конечно, потом утверждал, что ничего не помнит. Но ей-то от этого не легче. В общем, утром замазала кое-как синяки, очки темные надела и убежала к маме. А куда еще деться? Мама принялась квохтать, примочки разные делать. А вечером Олег пришел, мать его и впустила. Надя к нему не вышла, в комнате лежала, а они с матерью долго о чем-то --">