Оллард Бибер - Наружное наблюдение

освободилась из-под подбородка, но он сейчас же был подхвачен другой. Трудное решение не давалось. Большой любви к главному редактору она не питала, но человек он был надежный, а замуж, действительно, уже было пора. Она не принадлежала к тем женщинам, которые ради карьеры готовы угробить личную жизнь. Да и какая карьера? Великой писательницей она уже не станет, а что-нибудь напишет и при муже. Пожалуй, надо сказать "да" главному редактору. А что скажет Макс? Как он будет без нее? Она была твердо уверена, что сыщик без нее пропадет. Любви между ними не было, но ведь без нее у него может появиться другая, которая, наверняка, помешает его развитию как успешного сыщика. Она не представляла свою жизнь без участия в его расследованиях. Мартина сложила руки на столе и положила на них голову, закрыла глаза. Сегодня Макс вернется из отпуска. Они не виделись целых десять дней. Она, конечно, поспешит на встречу с ним. Нового дела пока нет. Но разве это единственное, что они могли бы обсудить? Вот хотя бы ее очередной роман… Он любит их читать. Он, конечно, пытается делать критические замечания, но это мелочь по сравнению с тем, что он вообще их читает. Тем более, что его замечания почти не учитываются ею. Он, конечно, прилично загорел и теперь, наверное, похож на испанца. Да, при его густой шевелюре и свежем появившемся загаре его вполне можно будет принять за испанца. Хотя глаза… Они у него серые, а у испанцев чаще карие. Но все равно… испанцы тоже бывают разные. Да и какая разница? Она просто соскучилась.

У него, безусловно, будет радостное настроение интересно отдохнувшего человека, а она вдруг возьми и срази его новостью о предстоящем замужестве… Нет, только не сегодня. Надо сказать редактору, что она должна подумать. Нет, не отказать совсем – не надо даже, чтобы он так мог подумать… Ведь она имеет право обдумать его предложение. Это даже так положено. А то подумает, что она только и ждет, пока он позовет ее замуж. Женщина имеет право поломаться, мужчины такое даже любят… Макс должен узнать об этом позже. Не сегодня и даже не через неделю. Он должен вернуться к своей обычной жизни. Пусть бы и новое дело появилось. Тогда ее новость не будет столь разящей на фоне новых забот. А если появится новое дело? Тогда она должна будет помогать. Просто замкнутый круг…

Поток ее сознания еще долго бы терзал душу, если бы не был прерван внезапным появлением главного редактора. Тот бесшумно подошел к столу и некоторое время молча смотрел на Мартину, боясь нарушить – так ему показалось – ее сон. Наконец, он легонько покашлял, и Мартина резко подняла голову. Краска залила лицо, и она быстро проговорила:

– Извините, господин редактор. Я не сплю.

Главный редактор почти извиняющимся голосом сказал:

– Я даже и не думал ничего такого, Мартина. Может быть, вы больны?

– Все в порядке, господин редактор. Просто устала от всяких дум.

Не представляя, какие думы одолевают сотрудницу, главный редактор так же бесшумно удалился, посчитав, что будет верхом неприличия отчитывать возможную будущую супругу в день, когда он только сделал ей предложение.

3

В свои пятьдесят восемь Лео Фишер достиг предела, к которому стремился с самых юных лет. Нельзя сказать, что этот предел Лео назначил себе исключительно самостоятельно. Перед глазами всегда был пример отца, который (по его рассказам) с детства хотел иметь фирму по производству мясопродуктов и постепенно этого добился. Отец был сначала учеником у деревенского забойщика свиней, где скрупулезно постигал разделку свиных туш, потом поступил на работу в мясную лавку, где торговал уже не только свиным мясом, но и мясом другого домашнего скота. Когда хозяин мясной лавки умер, экономный отец смог договориться с его родственниками и выкупил лавку, став таким образом хозяином. Торговля росла, но Фишер старший не находил удовлетворения в простой торговле мясом. Ведь здесь почти нет творческого начала, а ему хотелось из этого мяса делать оригинальные продукты. Он выкупил у коммуны, в которой жил, небольшое заброшенное здание, где и основал производственную фирму "Фишер – Мясопродукты". Фишер старший мечтал, что его дело подхватит сын Лео, но последний с детства возненавидел всю эту околомясную возню, терпеть не мог этот запах в цехах отцовской фабрики и поклялся, что ноги его там не будет. Мясо он предпочитал только в готовом виде и с удовольствием поедал свиную рульку, приготовленную матерью. От отца Лео Фишер --">