Марина Крамер - Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

вздохнул он. – Приезжай ко мне…

– Куда?! – поразилась Коваль такой наглости. – В управу, что ли? Это еще зачем?

– Зачем… затем, что я хочу увидеть тебя.

– Ты точно больной, Ромашин! Как медкомиссию-то обошел, скажи? В ментовку психов не берут.

– Мне исключение сделали…

– Повезло, – Марина выбросила окурок, перекинула ногу на ногу, устраиваясь удобнее. – У тебя все?

– Ты не ответила.

– А была должна?

– Марина, я ведь не мальчик, а ты заставляешь меня валяться в ногах, вымаливая возможность увидеть тебя, – тихо и грустно проговорил Ромашин.

– Саша, ты волен делать все, что хочешь. Я не принуждаю тебя ни к чему – ты сам хочешь этого. Давай прекратим бесполезный разговор, – попросила она. – Счастливо тебе, – и положила трубку, отключив телефон.

Бедолага Ромашин потерял голову в тот самый момент, когда увидел ее впервые, в тот самый день, когда погиб ее муж. Подполковник места себе не находил и был рад тому обстоятельству, что лично контролирует дело, это давало ему возможность видеть поразившую его женщину. Разумеется, Ромашин отдавал себе отчет в том, кто она и чем занимается, как и понимал то, что вряд ли она станет общаться с ним по поводам, не имеющим отношения к расследованию гибели ее мужа. Но образ Марины преследовал подполковника, заставлял постоянно вспоминать ее, сидевшую в кресле посреди огромного зала казино, ее бескровное лицо, на котором ярко и непристойно выделялись накрашенные алой помадой губы. Кто угодно выглядел бы вульгарно в таком виде, но не она – ей удивительно шло все это, и траурные одежды, и вызывающе-кровавые губы.

Ромашин был поражен тем, насколько хорошо она владела собой – только что лежала на крыльце, рыдая и не видя никого вокруг, и вот буквально через десять минут сидит собранная и почти спокойно отвечает на вопросы, только курит много. Он не мог заставить себя не смотреть на нее, и тогда она, подняв покрасневшие глаза, сказала ему что-то – он даже не понял, что именно, но взгляд отвел.

Через неделю после похорон Грищенко-Малышева подполковник приехал в «Парадиз». Его долго не впускала охрана, которая никак не могла в толк взять, что хочет от хозяйки переодетый в штатское начальник городской милиции. Да он и сам не мог внятно это объяснить, но потом нашелся:

– У меня есть одна вещь, принадлежащая госпоже Коваль, я должен вернуть ее, – и Кот впустил его.

Марина сначала не могла понять, кто это вообще такой, она и видела-то его полтора раза за все время, и фамилия его ей ни о чем не говорила. Только когда он вошел в кабинет, где Коваль сидела с чашкой чая, забросив по привычке на стол ноги, до нее и дошло, кто это.

– Чем обязана, господин подполковник? – холодно поинтересовалась Марина.

– Я приехал, чтобы вернуть вам это… – смущенно пробормотал он, теряясь под пристальным взглядом, и протянул ей раскрытую ладонь, на которой лежала подвеска, тот самый черный бриллиант, что спас жизнь Коваль и отнял ее у Егора. – Я подумал, что вам дорога эта вещь…

В синих глазах плеснул ужас, Марина даже отшатнулась от протянутой в ее сторону руки, но потом сумела прийти в себя.

– Мне это не нужно! – отрезала она, хватая сигарету. – Можете оставить себе. Если это – все, то можете быть свободны.

– Простите… я не хотел… – еще сильнее смутился подполковник, покраснев, как пацан.

Марине вдруг стало стыдно – чем перед ней виноват этот приятный на вид человек: тем, что решил вернуть безделушку, не подозревая, как ей больно ее видеть?

– Хотите кофе, господин подполковник? – произнесла она, стараясь сгладить свою резкость, и увидела в его глазах промелькнувшую радость.

– Если можно…

– Даша! – заорала Марина, и Ромашин вздрогнул от неожиданности. – Кофе свари, пожалуйста! Присаживайтесь, – указала рукой на кресло напротив.

Он осторожно опустился в кресло, не сводя с нее глаз.

– Что-то не так? – спросила она, устав от этого взгляда.

– Что? Нет-нет, просто… Сколько вам лет, Марина Викторовна? – вдруг спросил он и испугался собственной смелости. – Простите. Можете не отвечать – я ляпнул глупость…

– Тридцать четыре, – спокойно ответила она. – Я никогда не скрываю свой возраст.

– Совсем молодая…

– Для чего?

– Для всего, что вам пришлось пережить.

– Я привыкла.

Даша принесла кофе на подносике, поставила перед подполковником, забрала у хозяйки пустую чашку.

– Что-нибудь еще, Марина Викторовна?

– Нет, спасибо, Даша, можешь --">