Марина Крамер - Королева мести, или Уйти навсегда

папу… – Он встал на колени и дотянулся до ее губ. – Не сердишься больше?

– Толку-то на дурака сердиться! Егор, не надо! – это относилось к сыну, пытавшемуся затащить в рот подвеску, висевшую на цепочке. – Что ж ты в рот-то все тянешь, хулиган?

Он поднял головенку, хитро глядя матери в лицо, но подвеску выпустил.

– Зубки у него по бокам режутся, Марина Викторовна, – заметила Даша, накрывая на стол. – Сегодня Виолу Викторовну так за плечо укусил, она аж подпрыгнула!

– Вот-вот! Это точно твой сын, Коваль, – ты ж тоже все время за плечо зубами рвешь! – прошептал ей на ухо Хохол, незаметно для Даши сжав зубами мочку, и Марина вздрогнула. – Я соскучился по тебе, котенок, с ума сойду до ночи…

– Сходить, к счастью, не с чего, так что я не волнуюсь! – пошутила она, поцеловав его в лоб.

– Готово, Марина Викторовна, можете садиться, – позвала Даша, подвигая к столу высокий Егоркин стульчик. – Вот твоя большая ложка, вот твоя большая чашка, – приговаривала она, подавая Егорке ложку и специальную тарелку на присоске, чтобы не соскальзывала со стола.

Все эти штучки и приспособления отыскивал где-то Женька, считавший, что у сына должно быть все только самое лучшее и удобное. Марина не мешала, хотя Ветка часто говорила, что зря они приучают ребенка к роскоши с таких лет.

– Знаешь, я не боюсь его разбаловать – у меня достаточно средств, чтобы он жил так, как привыкнет, до конца своей жизни.

– Все равно зря! – не соглашалась подруга, хотя и сама не прочь была побаловать Егорку то новой машинкой, то мягкой игрушкой.

– Ветка, его отец оставил такую кучу денег, что хватит еще и внукам, так что пусть.

Наблюдая за тем, как сын возит ложкой по тарелке, Коваль чувствовала себя самой счастливой. Оказывается, никакая операция не в состоянии убить материнский инстинкт, он просыпается как-то сам по себе, не подчиняясь ни рассудку, ни обстоятельствам жизни. Вот сидит ребенок, появление которого не входило в ее планы, а она уже не может представить себе, что его могло и не быть, если бы не слепой случай, не судьба, вмешавшаяся в их жизнь. Егорка повернул к Марине измазанную кашей мордочку, и она не удержалась от смеха:

– Жень, смотри!

Но Егорка почему-то вдруг обиделся и, надув губы, разразился ревом на весь дом. Хохол покачал головой, взял полотенце и вытер ему личико:

– Не реви, ты ж мужик! Подумаешь, мама смеется! Давай я тебе помогу.

Но Егор брякнул по столу зажатой в кулак ложкой:

– Сам!

– Ну сам, так сам, – согласился Хохол, поправляя на нем нагрудник. – Никогда не смейся над ним, котенок, – тихо сказал он, обращаясь к Марине. – Ты же видишь, он копия Малыш, и характер у него такой же.

– Скажите пожалуйста! – пробормотала она. – От горшка два вершка, а уже с характером!

– А что ты хотела? Вспомни, кто его отец.

– Ты его отец, и хватит об этом! – отрезала Коваль, не желая погружаться в тягостные и болезненные воспоминания о погибшем муже. – Можно поужинать спокойно?

– Можно. Но ты плохо ешь, не нравится?

– Я устала, – она бросила на стол палочки, которыми ела рис с креветками, и пошла к себе, оставив Хохла с Егоркой заканчивать ужин.

Приняв душ и облачившись в ночную рубашку, Марина забралась в постель, на самом деле почувствовав себя больной и разбитой. Взяв в руки книгу Сайгё, без которого теперь почти не засыпала, она стала рассеянно перелистывать страницы, но ничего подходящего к случаю не нашла, закрыла глаза, отложив книжку в сторону. Дверь едва слышно открылась, вошел Женька, присел на край кровати, положил руку ей на лоб, но Марина стряхнула ее.

– Где Егор?

– С Севкой мультики смотрит. Ты лежи, лежи.

– Его купать нужно.

– Я сам, ты не переживай, я его и уложу, и сказку почитаю.

– Могу представить! – с сарказмом откликнулась Коваль. – После твоего чтения он всю ночь спать не будет.

– Да ладно тебе! – улыбнулся Женька, пристраиваясь на кровати рядом с ней и обнимая. – Что с тобой, котенок?

– А что там за история с Егоркиным днем рождения?

– Ой, не рамси, котенок, давай до завтра отложим, – попросил он, морщась. – Мне Барон позвонил уже, рассказал, что ты гневаться изволила. Не хочешь – устроим все дома, посидим семьей, шарики там, фонарики и все прочее. Я погорячился, хотел праздник устроить, но раз ты против…

– Я не против, но, Женя, ты ведь понимаешь, что не стоит афишировать, что теперь у нас есть сын, это опасно, Женя! Мало ли что и кому взбредет в голову! Я не хочу, чтобы с ним что-то --">