Федор Дмитриевич Залата , Леонид Дмитриевич Залата - Обыкновенное дело

засекли рацию лазутчиков. Что она передала противнику? О скоплении наших танковых частей в районе Б. Сообщила она об этом в 2 часа ночи 19 апреля, а наши танковые части еще в 5 часов вечера 18-го начали передислокацию в район К. Так?

— Так, но я…

— Подождите. Такое же опоздание получилось и с передачей о передвижении наших понтонников, верно?

— Верно.

— Так вот, лейтенант, сопоставление фактов наводит на такие мысли. Противник запаздывает с информацией. Отсюда мы делаем вывод: рация расположена довольно далеко от осведомителя.

Майор немного помолчал.

— Сверху получена ориентировка: на нашем участке фронта действует диверсионно-шпионская группа некоего Либиха. Эту группу готовили заблаговременно, когда гитлеровцы были еще на восточном берегу Одера. У Либиха далеко идущие задачи. Он не только шпион. Вполне возможно, что в лесу созданы крупные базы оружия. Немецкое командование рассчитывает, видимо, на какую-то авантюру. Либих намеревается развернуть в нашем тылу что-то вроде партизанских действий. Впрочем, вторая часть задачи Либиха нас сейчас меньше всего должна тревожить. Вряд ли ему она удастся, исход войны уже предрешен! Но вот первая, — тут-то он уже сейчас пакостит.

— Мы прочесали местность чрезвычайно тщательно, и никаких результатов, — уныло сказал Вощин.

— Теперь становится ясно, что положительных результатов и не должно было быть. Надо отдать Либиху должное — хорошо сработано.

Майору было не так уж много лет, под тридцать, но он успел пройти хорошую чекистскую школу, и Вощин, только начинавший службу контрразведчика, ловил на лету каждое его слово.

— Что же вы предлагаете?

— Что я предлагаю? — зеленоватые глаза майора Яруты чуть прищурились. — Поедем, лейтенант, в гости. Всё к чертям — едем гостить!

— Шутите, товарищ майор, — несколько обиженно глянул на Яруту Вощин.

— Нет, зачем? Почему бы дам и не развлечься хоть разок за четыре года войны? Я нашел одного доброго немца, он примет нас, как самых дорогих гостей.

Майор рассмеялся, глядя в лицо своему помощнику, затем серьезно сказал:

— С этого часа, лейтенант, начинается настоящее дело. До сих пор мы шли войсковым, лобовым путем: прочесывание, засады, пеленгации… А сейчас поведем серьезную разведку. Какой-то след нащупан. Распорядитесь, чтобы приготовили к утру грузовик, отделение солдат, и заходите ко мне

II. У ЛЕСНИКА

Уже два часа грузовик пробивался через лесную чащобу, волоча за собой мелкокалиберную пушечку. Дорога была узкая, путаная и шла то по вязкому песку, то по болотистой равнине, и тогда казалось, что грузовик вот-вот застрянет. По соснам шныряли белки, а однажды в дубраве мелькнул даже лось. В другом месте через дорогу проскочил дикий кабан.

“Глухомань, глухомань какая! — думал майор Ярута, оглядываясь по сторонам из кабины грузовика. — Да тут целую армию спрятать можно, не то что одну—две рации! Вот уж не предполагал, что в Германии есть такие дремучие леса”.

Лес жил своей извечной жизнью, такой спокойной и уравновешенней, что казалось, никогда, нигде не было и нет войны. Однако майор смотрел на лес, как на убежище войны. Войны притаившейся и поэтому более жестокой, опасной, чем на переднем крае.

Наконец, за одним из поворотов показалась усадьба. Грузовик остановился у высокого, плотно зашелеванного забора, окрашенного в цвет хвои. За ним виднелась тоже зеленая железная крыша дома. Над воротами на длинной палке болталось белое полотнище.

Ворота оказались запертыми. Вощин спрыгнул на землю и погремел ржавой щеколдой калитки. Во дворе надрывно залаяла собака, скрипнула дверь, и мужской голос что-то проворчал по-немецки — собака затихла. Ромбовидное смотровое окошко в калитке на миг приоткрылось, и сразу же взвизгнул железный засов. В калитке показался человек в вылинявшей униформе лесника.

— Биттэ, биттэ! — заговорил он, радушно улыбаясь. — Советски комрад, биттэ?

— Объясните ему, что у нас не в порядке машина, — обратился майор к Вощину, отлично знавшему немецкий язык — Если можно, мы остановимся у него на несколько часов

--">