Эмили Гунис - Девушка из письма

внимательно наблюдали за Сэм, когда она пошла по дорожке, прижимая к груди букет и напоминая робкую невесту. Уже у самой двери она действительно заметила старуху, которая таращилась на нее из окна соседнего дома. Бабуля широко раздвинула тюль и пристально следила за девушкой. Фред был прав. В самом деле похожа на ведьму. Глаза горят диковатым огнем, волосы, седые и длинные, до самых плеч, распущены, а костлявые пальцы побелели от силы, с которой она вцепилась в занавески. Сэм вдохнула поглубже и нажала на кнопку звонка.

Прошло не меньше двух минут, прежде чем Джейн Коннорс открыла дверь и показала свое лицо, которое, как заметила Сэм, было бледнее пепла.

– Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас в столь тяжелое для вас время. – Сэм прямо смотрела в покрасневшие глаза женщины. – Меня зовут Саманта, и я представляю Южное информационное агентство. Прежде всего мы хотели бы принести вам свои самые искренние соболезнования…

– Почему вы никак не можете оставить нас в покое? – резко оборвала ее хозяйка. – Нам и без вас невыносимо. Просто уходите отсюда – вы все уходите!

– Я крайне сочувствую вашей невосполнимой утрате, миссис Коннорс.

– Никому вы не сочувствуете! Если бы сочувствовали, не стали бы делать этого… В самый ужасный день в нашей жизни. – Ее голос дрогнул. – Мы просто хотим остаться одни. А вам всем следует стыдиться себя.

Сэм напрасно искала необходимые в таких случаях слова, а потому лишь опустила голову. Женщина была права. Ей следовало стыдиться себя, и она действительно стыдилась.

– Миссис Коннорс, я ненавижу эту часть своей работы. Если бы я могла, то отказалась бы выполнять ее. Но я знаю по опыту, что иногда люди сами хотят отдать последнюю дань памяти своим умершим близким, стремятся поговорить с кем-то, кому под силу правдиво поведать миру их историю, описать их горе. Вот и вы могли бы, например, рассказать о том, какой героизм проявил ваш муж, пытаясь спасти сына.

Слезы брызнули из глаз женщины, когда она сделала движение, чтобы закрыть дверь.

– Не говорите о них так, будто знали их. Вы о них не знаете ничего.

– Верно, не знаю, но, к несчастью, мне крайне необходимо получить информацию. У всех репортеров, собравшихся здесь, включая меня, есть суровое и бессердечное начальство, которое не позволит нам вернуться домой к своим семьям, пока вы не побеседуете хотя бы с одним из нас.

– А если я откажусь? – Миссис Коннорс смотрела на нее сквозь щель уже почти закрывшейся двери.

– Они поговорят с другими членами вашей семьи или с местными лавочниками или же вообще напишут репортажи на основе непроверенных данных, полученных у ваших соседей. Безусловно, доброжелательных, но незнающих, как все случилось на самом деле. – Сэм сделала паузу. – И тогда все это останется в памяти читателей на долгие годы, что наверняка только еще сильнее опечалит вас.

Теперь женщина сама опустила взгляд, плечи ее поникли. Она была сломлена. Сэм ненавидела себя.

– Это для вас. – Она положила букет цветов на порог. – Хотя на самом деле я купила их для своей бабушки, у которой сегодня день рождения, но, уверена, она сама пожелала бы, чтобы цветы я отдала именно вам. Пожалуйста, еще раз примите мои искренние извинения за попытку вторжения. Та белая «нова» – это моя машина, а вот моя визитная карточка. Я подожду еще полчаса, а потом уеду. Больше я вас не побеспокою. – И она начала спускаться вниз по дорожке, осторожно, стараясь не упасть на своих высоченных каблуках, чтобы не позабавить тем самым заскучавшую толпу репортеров.

– Я смогу сначала проверить, что именно вы напишите? – чуть слышно спросила миссис Коннорс.

Сэм резко развернулась.

– Разумеется. Вы сможете прочитать каждое слово, прежде чем я отправлю материал в печать. – И она мягко улыбнулась женщине, разглядывавшей зажатый в кулаке мокрый от слез носовой платок.

В то же время Сэм заметила, что старуха из соседнего дома стояла теперь в проеме своей входной двери, по-прежнему пристально глядя на нее. Ей, вероятно, уже перевалило за девяносто. Каково это, дожить до столь преклонных лет, стать настолько дряхлой? Она действительно опиралась на медицинские ходунки всем телом, сильно перегнувшись вперед. Старческие пятна, покрывавшие руки, издали казались синяками. Ее лицо, по форме напоминавшее сердце, целиком покрывала мертвенная бледность, если не считать пятна темно-красной помады на губах.

– В таком случае вам лучше будет --">