К Дж. Сэнсом - Зима в Мадриде

К. Дж. Сэнсом Зима в Мадриде

C. J. Sansom

WINTER IN MADRID

Copyright © C. J. Sansom, 2006

All rights reserved

© Е. Л. Бутенко, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство Азбука®

* * *

Памяти тысяч детей родителей-республиканцев, сгинувших в сиротских домах франкистской Испании

Пролог

Долина реки Харамы, Испания,

февраль 1937 года

Много часов Берни пролежал под холмом без сознания.

Британский батальон доставили на фронт два дня назад, люди тряслись по голой кастильской равнине на старом дребезжащем поезде, а до линии фронта шагали среди ночи пешком. В батальоне служили несколько стариков, ветеранов Первой мировой, но большинство солдат были парни-работяги, не прошедшие подготовки даже в учебном войсковом корпусе, а этот опыт Берни и кое-кто из ребят, окончивших частные школы, приобрели. Даже здесь, на войне, люди из низов оказывались в менее выгодных условиях.

Республиканцы занимали выгодную позицию на вершине холма, бугристый склон которого, засаженный оливковыми деревьями, круто спускался в долину реки Харамы. Вдали серым пятном виднелся Мадрид — город, с восстания генералов прошлым летом державший осаду фашистов. Мадрид, где была Барбара.

Армия Франко уже перешла реку. В ее состав входили марокканские колониальные войска, умело использовавшие в качестве укрытия любую яму в земле, камень или бугор. Батальон должен был закрепиться для защиты холма. Солдат вооружили старыми винтовками; патронов не хватало, и многие не срабатывали. Раздали французские стальные шлемы времен Первой мировой. Старики говорили, что от пуль они не защищают.

Несмотря на яростную пальбу батальона, марокканцы с наступлением утра постепенно продвигались вверх по холму в своих серых пончо, будто сотни смертоносных безмолвных тюков; появлялись и исчезали среди оливковых деревьев, подкрадывались ближе и ближе. Начался артобстрел с позиций фашистов, и желтая земля, к ужасу неопытных бойцов батальона, взорвалась огромными фонтанами. К полудню дали приказ отступать. Все превратилось в хаос. На бегу Берни видел, что земля между оливами усеяна книгами, которые повыбрасывали из вещмешков солдаты: поэтическими сборниками, учебниками по основам марксизма и порнографией с мадридских развалов.

В ту ночь выжившие в изнеможении сидели на утопленной глубоко в землю дороге, которая прорезала плато. Не было никаких известий о том, как шло сражение на других участках фронта. От дикой усталости Берни заснул.

Утром русский командир штаба приказал остаткам батальона снова идти в наступление. Берни увидел, как капитан Уинтрингем заспорил с ним, их головы четко вырисовывались на фоне холодного неба, которое восходящее солнце превращало из лилово-розового в голубое. Солдаты были измотаны, их сильно убыло в числе. Марокканцы к тому времени окопались и привезли пулеметы. Однако русский был непреклонен, лицо каменное.

Людям приказали построиться в шеренгу и прижаться к высокому краю дороги. На заре фашисты снова начали обстрел, и грохот уже стоял оглушительный: трещали винтовки, стрекотали пулеметы. Берни ждал приказа и от изнеможения ни о чем не думал. Слова «на кой черт, на кой черт» стучали в голове, как метроном. Одни солдаты настолько обессилели, что тупо смотрели пустыми глазами прямо перед собой, неспособные даже бояться, другие тряслись от страха.

Уинтрингем пошел в атаку первым и почти сразу упал, сраженный выстрелом в ногу. Берни дернулся и задрожал, когда вокруг завизжали пули и люди, с которыми он проходил подготовку, стали валиться кто с криком, кто с тихим печальным вздохом. Берни продвинулся вперед на сотню ярдов, когда постоянное желание упасть и обнять землю стало непреодолимым. Он бросился под укрытие старого оливкового дерева, залег и прижался к толстому корявому стволу; пули свистели вокруг, трещали выстрелы. Берни смотрел на тела своих товарищей, их кровь просачивалась в светлую землю и окрашивала ее черным. Сжавшись, он пытался слиться с землей.

Ближе к --">