Евгений Кукаркин - Корпус А блок 4

захлопнулись, чтобы раскрыться через две минуты опять с новой порцией подносов. В этот раз, разбираем часть их, мы, то есть я и девушки, что меня окружают. На тарелках что то на подобии подогретого свекольного винегрета с кусочком тощей курочки и рядом традиционный полусладкий чай. Наша четверка имеет собственный стол и как только мы за него расселись, Ира сообщила всем новость.

- Сегодня Бориса после завтрака вызывает Пантелеймониха.

- Пантелеймониха, - удивилась Таня. - чего это она вдруг так рано?

- Сама удивляюсь.

- Наверно что-нибудь произошло, - предполагает Наталья

Словно в подтверждении ее слов мы услышали каркающие слова старостихи, Нины Ивановны.

- Чей поднос остался?

Все оглядываются. В лифте торчит одинокий, дымящийся поднос.

- Николай не пришел, - раздается голос Варвары.

- Где он? Федя, оторвись, сбегай в комнату Николая.

- Не надо бежать, - знакомый голос оторвал все головы от столиков.

В дверях, с копной седых волос, стояла моложавая врачиха нашего отделения Пантелеймоновна. Она в белом халате и в шапочке, я знаю, на ней больше ничего нет. Ее тело стерилизуется дважды, когда она приходит на работу и когда уходит, поэтому лишние одежды, это лишняя обуза при стерилизации.

- Николай заболел и находится в дез. камере, - объявляет врачиха.

- Что с ним? - спрашивает Сергей Сергеевич.

- Ничего особенного, он малость перетренировался.

У нас в отделении есть маленький спортивный зал. Правда там кроме шведских стенок, матов и гантелей ничего нет. Николай частенько сидел там, накачивая свои мышцы.

Обитатели столовой успокаиваются и продолжают уничтожать завтрак.

- А вы знаете, - вдруг склонила голову к центру стола Таня. - Ходят слухи, что к нам скоро прибудут новые пациенты.

- Откуда такие слухи? - недоверчиво спрашивает Наталья. - К нам уже десять лет никто не поступал.

- Галина Васильевна подслушала телефонный разговор Пантелеймоновны с кем то. Та говорила в трубку, что коек в отделении достаточно... и прием будет обеспечен...

Ирочка открыла от удивления рот.

- Неужели от туда... кто то придет?

- К нам бы может приходили и почаще, да в стране вон что делается. Разве кому то до нас, - Таня презрительно скривила красивые полные губы.

Вообще то мне она нравится, но Таня больше тянется к Николаю и я отношусь по этому к ней вполне лояльно.

- Я смотрю телек, - продолжает Таня, - страшно становится, денег ни на что нет, медицина в запустении, люди мрут как мухи. Какое там, определять способность иммунных систем к сопротивлению, до об этом даже мыслить никто не хочет. Если бы с рождения в роддомах, в поликлиниках, занимались этой проблемой, то наше бы отделение ломилось от пациентов. Мы просто счастливчики, что попались сюда.

- Неужели нас не могут вылечить? - с тоской спрашивает Ира.

- А мы не больны. Кто тебе сказал, что мы больны? Это болен тот мир, который там, за стенками этого здания. Вот смотрите, СПИД, тоже связан с иммунной системой, однако такое заведение как наше не поможет им вылечится никогда. Мы же здесь можем жить до сотни лет...

- Брось, Танечка, - прерываю ее я, - в нашем отделении было, как мне помнится, 57 человек, а осталось 14. Чего то мы не доживаем до ста лет.

- А кто в этом виноват, мы сами. Когда десять лет тому назад, идиот Лешка разбил окно в лютый мороз, мы не предполагали, что это трагедия. Вспыхнувшая эпидемия ОРЗ, как говорили врачи, сразу унесла два десятка жизней. Другой пример, вон старостиха, живет здесь с 50 года, ей уже больше восемьдесят лет и если ничего не случиться, еще столько же проживет.

- Лешка не был идиотом, - сказал я, - он просто считал это заведение тюрьмой и хотел вырваться от сюда.

- А кто его здесь держал? - ответила мне Таня. - Мог бы уйти, у нас все таки не тюрьма.

- Конечно мог бы, но с чем он вошел бы в тот мир, ни образования, ни денег.

- К тому же, он бы там умер. - воскликнула Ирочка.

- Наверно. Я был тогда еще маленький, лет десять было, а помню, как Лешка приходил к нам в комнату, со своим другом Витькой и вот начинали они спорить. Я не могу точно припомнить их диалог, но это было примерно так. Лешка говорил: "...да пронимаешь ли ты, там все наши страсти, любовь, работа. Ты был когда-нибудь в зале на большой танц площадке, вот где бешенный ритм, жизнь, а в театрах, кино... Эх... Даже выпить бутылочку вина, водочки в компании, потискать девочек, этого всего мы лишены..." Витька же спорил, что не в этом счастье.

- А, интересно, Лешка с род дома сюда попал? - спросила --">