Саймон Тойн - Ключ

заброшенный караван-сарай, обслуживавший некогда бесчисленные верблюжьи караваны, которые ходили по этим древним краям. Кирпичи из глины, добротно обожженные все тем же солнцем добрую тысячу лет назад, понемногу рассыпались, снова превращаясь в пыль.

«Ибо прах ты и в прах возвратишься» ^[7], — подумалось Призраку, когда он всматривался в эту картину.

Подъехали еще ближе, и теперь стали заметны щербины от пуль и осколков, которые покрывали все стены. Эти следы были свежими — свидетельство восстания против оккупантов, а может быть, стены послужили мишенью английским или американским солдатам. Призрак почувствовал, как сжались от бешенства челюсти. Интересно, что бы сказали захватчики, если бы вооруженные иракцы открыли пальбу, откалывая камни от Стоунхенджа или горы Рашмор? ^[8]

— Здесь. Останови здесь. — Толстяк показал пальцем на сложенные в небольшую пирамиду валуны, находившиеся в двухстах или трехстах метрах от развалин главного строения.

Водитель подъехал к пирамиде и затормозил. Призрак прощупал взглядом горизонт, посмотрел, как дрожит воздух над перегретой за день землей, как тихо колышутся огромные листья пальм, а вдали заметил тучу пыли — вероятно, шли войска. Они, однако, были слишком далеко, так что можно не обращать на них внимания. Он открыл дверь машины, собравшись выйти в пышущее жаром пекло, и повернулся к своему пленнику.

— Веди, — приказал он шепотом.

Толстяк поковылял по спекшейся корке пустыни, а Призрак с водителем шли за ним след в след, чтобы не наступить на мины, — пленник мог навести на них умышленно. Не дойдя метров трех до пирамиды, проводник остановился и указал на землю. Призрак взглядом проследил направление и увидел еле заметное углубление.

— Мины-ловушки?

Толстяк взглянул на него так, словно Призрак оскорбил его в самых святых чувствах.

— А как же иначе? — ответил он и протянул руку за ключами от своей машины. Потом направил брелок от ключей на землю. Где-то под их ногами послышалось приглушенное попискивание — это отключилось взрывное устройство. Тогда толстяк опустился на землю и стал разгребать пыль, под которой вскоре обнаружился люк. Он был заперт на висячий замок, упрятанный в пластиковый кулек. Толстяк выбрал из связки маленький ключик, повернул его в замочной скважине и рывком открыл квадратный проем.

В подземелье хлынули лучи солнца. Толстяк ступил на приставную лесенку, круто уходящую во тьму. Призрак, направив на пленника ствол пистолета, не сводил с него глаз в течение всего времени, пока тот спускался. Наконец толстяк поднял голову, от яркого света прищурив здоровый глаз.

— Я сейчас достану факел, — предупредил он и потянулся рукой куда-то в темноту.

Призрак ничего не ответил, только покрепче уперся пальцем в спусковой крючок пистолета — на случай, если в руках пленника появится не факел, а что-нибудь другое. В темноте вспыхнул конус света, стало видно опухшее лицо владельца автомастерской.

Следующим в подземелье спустился водитель, тогда как Призрак в последний раз прощупал взглядом горизонт. Туча пыли отдалилась от них, направляясь на север, в сторону Багдада. Других признаков жизни нигде видно не было. Удостоверившись, что никого постороннего поблизости нет, Призрак скользнул в темноту подземелья.

Они были в центре довольно большой пещеры, вырубленной в скале руками древних жителей. Вдоль всех стен шли полки, как на военных складах, и каждая была укрыта от пыли толстым полиэтиленом. Призрак протянул руку, откинул полиэтилен. Полка ломилась от аккуратно сложенных автоматов, преимущественно АК-47, — все с исцарапанными ложами, побывавшие в боях. Ниже стояли рядами жестянки из-под мясных консервов с маркировкой на китайском, русском и арабском языках. В каждой были патроны калибра 7,62 мм.

Призрак прошелся вдоль всех полок, снимая с них полиэтилен и обнаруживая все новые и новые залежи оружия, артиллерийские снаряды, похожие на кирпичи пачки купюр в долларах, пакеты с высушенными листьями и белым порошком. Наконец в самой дальней части пещеры, на отдельной полке, он нашел то, ради чего пришел сюда.

Без труда развязал мешочек, ощутив внутри тяжелый предмет, и стал благоговейно распаковывать его, будто снимал бинты с обожженной кожи. В мешочке хранилась плоская табличка из аспидного сланца. Он поднес ее ближе к свету, разглядел на --">