Джон Катценбах - Фатальная ошибка

изучение прошлого, так что порой, чтобы исправить этот перекос, он ударялся в другую крайность: каждый день — если не шел снег — гонял на «Порше-911», купленном десять лет назад, и включал при этом на полную громкость стереосистему с записями рок-н-ролла. Зимой он предпочитал старый разбитый пикап. Время от времени он сходился с женщинами — исключительно с теми, чей возраст был близок к его собственному, а ожидания реалистичны, — но с подлинной страстью отдавался лишь играм «Ред сокс», «Пейтриотс», «Келтикс» и «Бруинз»^[1] да еще с азартом болел за спортивные команды колледжа.

Он считал, что жизнь его протекает упорядоченно и что во взрослом возрасте он пережил только три волнующих приключения. Первое произошло, когда они с друзьями путешествовали на байдарках вдоль скалистого побережья штата Мэн. Неожиданно спустился густой туман, и Скотта сильным течением отнесло в сторону от остальных; несколько часов он плыл в тишине среди этого серого тумана, и единственными звуками, какие он слышал, были плеск волн о пластмассовые борта лодки да всхлипы барахтавшихся поблизости тюленей и дельфинов. Ничего вокруг не было видно, лишь холод и сырость окутывали его. Скотт понимал, что опасность велика — возможно, гораздо больше, чем ему представляется, но сохранял спокойствие и дождался катера береговой охраны, вынырнувшего из клубов окружающего тумана. Капитан сказал, что Скотт находился всего в нескольких ярдах от мощного океанского течения, которое, скорее всего, утащило бы его в открытое море. Услышав это, Скотт перепугался гораздо сильнее, чем тогда, когда угроза была реальной.

Это было первое приключение. Два других были более длительными. В 1968 году, когда Скотту исполнилось восемнадцать и он учился на первом курсе колледжа, он отказался от полагавшейся студентам отсрочки от призыва в армию, полагая, что отсиживаться в убежище, когда другие рискуют жизнью, аморально. Этот опрометчивый поступок казался ему в то время очень благородным, но его романтический ореол значительно потускнел, когда пришла повестка из призывной комиссии. Не успел Скотт оглянуться, как его обрили, обучили военной специальности и отправили во Вьетнам в подразделение огневой поддержки. Одиннадцать месяцев он прослужил на артиллерийской батарее. Его задачей было передавать полученные по радио координаты командиру группы огневой поддержки, который корректировал соответствующим образом угол возвышения и дальность огня. По его команде снаряды вылетали из пушечных жерл с оглушительным свистом, казавшимся более громким и мощным, чем удар грома. Впоследствии Скотту мерещилось в ночных кошмарах, что он участвует в убийстве, не видя, не ощущая и почти не слыша, как оно происходит; проснувшись среди ночи, он гадал, сколько человек он убил на самом деле: десятки, сотни? А может быть, ни одного? Прослужив около года, он вернулся домой, ни разу так и не посмотрев на кого-либо через мушку прицела.

По возвращении Скотт Фримен избегал участвовать в политических баталиях, охвативших всю страну, и кинулся в науку с целеустремленностью, удивлявшей его самого. Повидав войну — по крайней мере с одной стороны, — он находил душевный покой в занятиях историей: там все спорные вопросы были уже решены, все страсти отбушевали. Он не любил рассказывать о том, как был на войне, и теперь, достигший среднего возраста, остепененный и пользующийся заслуженным уважением, сомневался, что кому-либо из его коллег известно его военное прошлое. По правде говоря, ему часто казалось, что это был всего лишь сон — возможно, кошмар, — и он привык думать, что этого года, отмеченного печатью смерти, как бы и не существовало.

А третьим его приключением была Эшли.

С письмом в руке Скотт присел на краешек ее постели. На ней было три подушки, одну из которых, с вышитым от руки сердцем, он подарил ей в Валентинов день более десяти лет назад. Рядом сидели два плюшевых медвежонка, которых она назвала Альфонсом и Гастоном, и лежало лоскутное одеяльце, купленное к ее рождению. Скотт вспомнил о забавном совпадении, когда обе бабушки, не сговариваясь, подарили будущему ребенку по одеяльцу. Второе лежало на ее второй постели в ее второй комнате в доме ее матери.

Он обвел взглядом комнату. Фотографии Эшли и ее друзей на одной из стен; безделушки; цитаты и лозунги, написанные четким округлым девчоночьим почерком. Постеры с портретами спортсменов и поэтов; помещенная --">