Уоррен Мерфи , Ричард Сэпир - Гены-убийцы

с камерой подошел ближе. Молодой человек с великолепно уложенными волосами, в безукоризненном костюме сунул микрофон в лицо девочке и спросил роскошным баритоном:

– А ты зачем здесь, маленькая?

– Чтобы остановить плохих людей, – ответила Этель.

Голубые ленточки и аккуратные косички весело запрыгали. Этель улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках.

– А вы? – спросил молодой ведущий у матери.

– Я миссис Уолтерс. Миссис Гарри Уолтерс из Хейверхилла, Массачусетс. Я приехала, чтобы протестовать против того, что здесь происходит. Я хочу спасти завтрашний день, как говорил последний оратор.

– Спасти от чего?

– От страшной участи, – ответила миссис Уолтерс.

Этель потянулась к микрофону. Миссис Уолтерс поправила свою тяжелую и мокрую ношу.

– Доктор Шийла Файнберг, проводящая сегодня эксперименты, утверждает, что большинство из вас вообще не понимает, чем она занимается.

– Как действует атомная бомба, я тоже не понимаю, как и того, зачем она вообще понадобилась.

– Тогда мы воевали, – объяснил ведущий.

– Аморальная война! Нечего нам было соваться во Вьетнам.

– Это была война против Германии и Японии.

– Вот, видите, какое безумие! – воодушевилась миссис Уолтерс. – Они наши преданные друзья. Зачем применять атомную бомбу против друзей? Нам была ни к чему бомба, а теперь нам ни к чему чудища доктора Файнберг.

– Какие чудища?

– Самые гадкие, – ответила миссис Уолтерс тоном оскорбленной добродетели. – Те, которых не видишь и о которых ничего не знаешь.

Ведущий повторил перед камерой ее фамилию и, минуя толчею, стал бочком пробираться к подъезду для прессы, прикидывая, как бы смонтировать кадры с толпой, чтобы осталось не более двадцати секунд. Его телестанция давала репортажи о бостонских закоулках, и претендующий на юмор ведущий, на самом деле напрочь лишенный чувства юмора, проводил специальный летний конкурс, на который ежевечерне отводилось по пять минут эфирного времени. Телестанция напоминала «Титаник», идущий ко дну с наяривающим в кают-компании оркестром. Одна нью-йоркская фирма снабдила станцию лихой музыкальной заставкой, а станция обеспечивала бесперебойное поступление идиотских репортажей на какие угодно темы.

Доктор Шийла Файнберг была занята с корреспондентами конкурирующей телестанции. Ведущий стал ждать конца интервью. Неожиданно ему захотелось вступиться за эту женщину, пусть и ученую. Ожидая в свете юпитеров очередного вопроса, она выглядела очень нелепо, совсем как невзрачная старательная ученица, которой непременно достанется муж-тряпка, а может, не достанется и такого.

Доктору Файнберг было тридцать восемь лет. У нее был крупный мужской нос и изможденное лицо с выражением отчаяния, как у загнанного бухгалтера, который потерял учетные книги и теперь неминуемо лишится клиента.

На ней была свободная белая блузка с рюшками, призванными скрыть отсутствие груди; зато она обладала тонкой талией и широкими бедрами, обтянутыми темно-синей фланелевой юбкой. Туфли она носила простые, черные, на низком каблуке. Брошка с камеей свидетельствовала о том, что она женщина, имеющая право на украшение, однако выглядела так же неуместно, как и ее новая стрижка. Стрижка была короткая, с оттенком нахальства, вошедшая в моду благодаря известной фигуристке. Однако если фигуристке с ее кокетливой мордашкой она вполне шла, то на голове у доктора Файнберг смотрелась, как рождественская елка на танковой башне, и вместо радости навевала грусть.

Ведущий ласково попросил ее объяснить суть опытов. Предварительно он посоветовал ей не кусать перед камерой ногти.

– Мы занимаемся здесь, – заговорила доктор Файнберг с деланной сдержанностью, отчего вены у нее на шее вздулись так, что стали похожи на спущенные воздушные шары, на которые наступили и тем продлили их жизнь, изучением хромосом. Хромосомы, гены, ДНК – все это элементы процесса, определяющего свойства живого организма. Благодаря им одно семечко становится петунией, а другое превращается в Наполеона. Или в Иисуса Христа. Мы имеем дело с механизмом кодирования – явлением, из-за которого организмы становятся тем, что они есть.

– Ваши критики настаивают, что вы способны создать чудовище или неизвестную болезнь, которая, вырвавшись из лаборатории, может уничтожить человечество.

Доктор Файнберг печально улыбнулась и покачала головой.

– Я называю это «синдромом Франкенштейна», – сказала она. – Это в --">