Мэри Хиггинс Кларк - А время уходит

как ни старалась она гнать их прочь…

Приняв душ, Бетси расчесала и заколола длинные светло-каштановые волосы, слегка коснулась тушью ресниц и освежила помадой губы. Прогноз погоды обещал прохладный, ветреный день. В гардеробной она выбрала темно-зеленую кашемировую рубашку с длинным рукавом и темно-коричневые слаксы. Носить черное Бетси перестала четыре месяца назад, когда один колумнист написал, что обвиняемая в убийстве Эдварда Гранта вдова демонстративно щеголяет в трауре. При этом она нигде, даже дома, не надевала светлое.

Прежде чем выйти из комнаты, Бетси огляделась. Это уже вошло в привычку. Случалось так, что иногда ночью Тед перелезал через запертые воротца внизу лестницы и поднимался сюда.

Определить, что он побывал наверху, было нетрудно. Все ящики комодов и тумбочек были выдвинуты, их содержимое валялось на полу. Тед как будто искал что-то. Бетси и Кармен, приходящая домработница, без труда возвращали все на место – с этим проблем не возникало. Неприятность случилась лишь раз. Муж каким-то образом вспомнил комбинацию сейфа в гардеробной и забрал чудесный браслет с изумрудами и бриллиантами, который подарил ей на их первую годовщину. Бетси все еще надеялась, что однажды кто-нибудь – она сама или Кармен – найдет его, но, с другой стороны, Тед вполне мог бросить украшение в мусорный бак.

Она хотела застелить постель, но сдержалась, зная, что вот-вот придет Кармен и обязательно скажет: «Предоставьте это мне, мисс Бетси. Именно для этого я здесь». Но Бетси слишком много лет прожила с матерью, которая без конца что-то чистила, натирала и пылесосила, и теперь просто не могла оставить тарелку в раковине или халат в кресле.

Она со вздохом спустилась вниз, и ровно в ту же секунду появилась Кармен. А еще через полчаса поднявшийся на крыльцо Роберт Мейнард известил о своем прибытии звонком в дверь.

Глава 4

Алан Грант, сын покойного Эдварда Гранта, смотрел на свою бывшую жену Карли и изо всех сил старался не выдать закипающего в нем гнева. Их дети, четырехлетний сын и двухлетняя дочка, ощутив, по-видимому, нарастающее в воздухе напряжение, поспешили сбежать в спальню.

Карли кивнула им вслед.

– И где, скажи на милость, мне найти им приют, если меня вышвыривают отсюда? – сердито вопросила она.

Когда-то Карли работала танцовщицей на Бродвее, но серьезная травма – ее сбил на дороге водитель-лихач – положила конец этой карьере. Теперь на поразительно милом личике отражалось не только напряжение из-за постоянных болей в спине, но и бремя финансовых невзгод, ставших неотъемлемой частью повседневного существования.

Ответа на этот вопрос у ее бывшего супруга не нашлось. Защищаясь, он повысил голос и добавил резких ноток:

– Послушай, ты прекрасно знаешь, что, как только процесс закончится, запрет на пользование отцовским наследством будет снят и я получу кучу денег. Бетси, несомненно, отправится в тюрьму, а значит, мне достанется еще и половина того, что он оставил ей по завещанию. У тебя есть богатые друзья. Попроси у них в долг. Пообещай вернуть с процентами.

Алан Грант опустил руку в карман, достал бумажник и бросил на стол кредитную карточку.

– Только что пришла. Заплатили за те фотографии домов в Атланте. На продукты здесь хватит, а к тридцатому я получу еще.

Не попрощавшись с детьми, он вышел из четырехкомнатной квартиры на Западной 89-й улице на Манхэттене, а потом из дома и быстрым шагом направился к центру.

В свои тридцать пять лет Алан поразительно напоминал покойного отца, и средства массовой информации часто отмечали этот факт. Высокий, за шесть футов, с рыжевато-каштановыми волосами и карими глазами, он выглядел именно так, как и положено выглядеть выпускнику престижного, входящего в «Лигу плюща»^[1] университета, родившемуся с серебряной ложкой во рту.

Во всем виновата Бетси, размышлял Алан. Они поддерживали хорошие отношения, однако именно Бетси убедила его отца не выписывать сыну чек каждый раз, когда у него случались неприятности, но определить некое ограниченное разумными рамками денежное содержание. «Алан – прекрасный фотограф, – говорила она. – Пусть перестанет изображать из себя плейбоя, займется делом, и он сможет вполне прилично зарабатывать».

Вот тогда отец и перестал оплачивать его счета и ограничил выплаты ежегодным чеком на сто тысяч долларов под Рождество. Денег на всех – себя самого, бывшую жену с двумя детьми и десятилетнего сына бывшей --">