Наташа Шторм - Синдром разбитых коленок (СИ)

встречу именно там? Что, ресторанов в Москве мало?

─ Пап, ну хочешь, я сам всё проконтролирую?

Максимов кивнул.

─ Да, Игорёк, так будет правильно. Только ни во что не ввязывайся.

─ Разрешите выполнять, товарищ полковник?

─ Шуруй, старлей.

Игорь поднялся с кресла и подмигнул отцу.

─ Всё будет тип-топ, батя.

Когда дверь закрылась, Всеволод Сергеевич подошёл к окну, широко распахнул створки и подставил лицо холодному влажному ветру. Ноябрь, чёрт побери. Уже завтра к утру дождь перейдёт в мокрый снег, и вскоре зима полностью вступит в свои права, покроет тротуары тонкой ледяной коркой, запорошит деревья, завьюжит, завоет, застонает, развернётся и разгуляется, а потом будет долго бороться с весной и, в конце концов, неохотно уступит ей место, швыряясь комками серой грязи.

Бронированная иномарка отъехала со служебной стоянки, подмигнув задними фарами. Это был некий ритуал. Игорь знал, отец стоит у окна и провожает его взглядом. Игорёк! Гошка! Эх, жаль, офицера из сына не получилось. Прервалась династия. Списали комвзвода уже на третьем году службы. А вот начальник департамента собственной безопасности вышел из парня вполне приличный. И пусть злые языки до сих пор мусолили назначение на руководящую должность Максимова-младшего, но он-то знал, на что способен его отпрыск. А на каждый роток не накинешь платок! Всеволод Сергеевич поёжился и прикрыл окно.

Он не любил зиму. Так уж случилось. Много лет назад, полуживого, его доставили из Афгана в московский госпиталь. Лишённый возможности шевелиться, он лежал на кровати, всматриваясь в одну точку немигающим взглядом. Кусок потолка, да серое зимнее небо. Тогда он хотел умереть. Быть обузой для матери и молодой красавицы-жены казалось немыслимым. Но судьба распорядилась иначе. Максимов не только поднялся на ноги, но и взлетел на самую вершину. А теперь? Чего он хотел от жизни? Что ждал? О чём молился? В пятьдесят с небольшим Всеволод Сергеевич желал лишь счастья и здоровья своим близким. Он мечтал погулять на свадьбе сына, выдать замуж дочку, дождаться внуков. Он грезил, как отойдёт от дел и поселится в деревянном доме у запруды, как будет рыбачить на зорьке, ходить босиком по росе, пить парное молоко, словно в далёком детстве, у бабушки.

Внутренний телефон замигал и выпустил звонкую трель.

─ Всеволод Сергеевич! Савельев на проводе. Соединить?

Опять противно засосало под ложечкой.

─ Соединяй, Танюша.

Трубка зашипела.

─ Здорово, Севыч. Или тебя принято теперь величать господином Максимовым?

Голос бывшего друга казался хриплым и глухим.

─ Чего надо?

Савельев рассмеялся, а потом закашлял.

─ Значит, не простил. Да ладно, Бог с тобой. Я звоню предупредить, что не прилечу. Инфаркт перенёс. Только из реанимации перевели. Словом, врачи летать не рекомендуют. Документы по почте вышлю или с курьером. Так надёжнее будет. А ты изучи. Вдруг заинтересуешься.

Максимов проглотил комок в горле.

─ Что значит, не прилетишь? Твой секретарь подтвердил встречу.

Абонент на том конце опять закашлял.

─ Секретарь? Ты что-то путаешь. Это невозможно. Я распорядился всё отменить. Сам позвонил ради уважения, так сказать.

Рука с трубкой безвольно упала. Что это значит? Куда отправился Васька? Вот они, предчувствия. Нельзя затыкать внутренний голос, отмахиваться от очевидного. И пусть это очевидное недоказуемо, оно обязательно потянет за собой вереницу трагических событий. Максимов приказал себе собраться, тряхнул седой гривой и дрожащими пальцами набрал номер друга.

─ Васька! Возвращайся немедленно.

─ Отвали, Севыч, мы почти приехали. Кстати, чего Гошку за нами отправил? Мои ребята на пятом километре его танк засекли, по рации доложили.

На лбу Максимова выступил холодный пот. Значит, минут через пятнадцать, Игорь окажется на месте.

─ Я сказал, назад, сержант! Савельев не прилетит. Там засада.

Связь неожиданно оборвалась. Несколько раз Всеволод Сергеевич пытался дозвониться другу. Тщетно. Отбросив телефон, он схватил рацию и покинул кабинет.

─ Стас! Готовь вертушку.

─ Всё готово, товарищ полковник.

Максимов уже бежал к лифту, не обращая никакого внимания на удивлённые взгляды своих подчинённых.

─ Палыч! Трое на крышу, остальные в машину. В «Локус».

─ Через пустырь? ─ уточнил начальник --">