Кэтрин Купер - Шале

«многократное прохождение черных трасс» — ну конечно. Слепому ясно, что это вранье. Я пообещал им бэк-кантри, но на самом деле спуск куда проще — к счастью, для них. Я знал, что ни о каком хардкоре и речи быть не может. «Черный коридор», как его называют, на самом деле, конечно, не коридор, а просто крутой узкий склон. Официально это не трасса, но максимально мягкая не-трасса из всех, какие могут быть. Если вы знаете, что делать — а я знаю, — то стартуете от верхней точки канатки и выныриваете у нижней, ничего особенного. Никаких прыжков, никакого наста. Вообще не о чем волноваться. Но поскольку мы над ледником, эти лузеры смогут хвастаться, что «съезжали по коридору прямо через ледник», когда вернутся в свои жалкие тесные офисы, университеты или где они там работают. Я вижу их насквозь.

Естественно, по ним никак не скажешь, что они получают удовольствие. Энди немного задерживается, предупредив, что будет «подбирать отстающих», и предоставляет мне возглавить спуск. Один из клиентов, осторожно встав на трассу, едет следом за мной, но второй обгоняет нас, думая, видимо, что он такой особенный, раз не боится спускаться быстро, хотя на самом деле просто не контролирует скорость. Это не круто и не умно, а откровенно опасно. Энди проносится мимо меня, и я командую:

— Задержи его! Он не знает, куда едет! — Но рев ветра заглушает мои слова.

— Это сложнее, чем я ожидал, — кричит первый, более медленный.

Он пытается держаться уверенно, но в его голосе я слышу дрожь. Знаю, что должен бы сказать: «вы отлично справляетесь», но не могу себя заставить, потому что… это не так. Любезностью у нас отличается Энди, не я. Это единственная причина, по которой у меня есть бизнес-партнер. В отличие от Энди, я не особенно дружелюбен. Я здесь только ради гор, и клиенты для меня — неизбежное зло. Зато Энди обожает болтать с ними: показывать Монблан, хвастаться тем, что горы и есть наш офис, расписывать, какая прекрасная у нас работа — лучшая в мире, и всё в таком роде. Поэтому вместо того, чтобы утешить страдальца, как сделал бы мой партнер (то есть соврать), я поворачиваюсь и просто говорю: «Следуйте по моей лыжне. Не отдаляясь».

Мы нагоняем второго парня, которому хватило-таки ума притормозить, но после короткой беседы о том, как важно учитывать свои возможности, я продолжаю спуск, теперь уже с большей скоростью, чем следовало бы при данных обстоятельствах, чтобы наверняка оставаться впереди. Он меня не перегонит — как спортсмен, я выше его на голову, да и к тому же я тут за все отвечаю. Они должны держаться за мной, ехать по моим следам — я им уже говорил. Зачем было меня нанимать, если они не собираются следовать инструкциям?

Энди, как назло, нигде не видно — наверняка летит сейчас стремительно вниз. Делаю еще пару поворотов, опять быстрее, чем надо, чтобы клиенты меня не обогнали, и оглядываюсь, чтобы проверить, где они.

И понимаю, что оба исчезли.

2

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа

— Шампанского? — спрашивает потрясающе красивая девушка в рубашке поло с неброским логотипом на груди; в руках у нее поднос с высокими серебряными бокалами. Я улыбаюсь и беру один.

— Благодарю.

— Как вы до нас добрались? — мурлычет она, и — как ни удивительно — правда ждет ответа.

— О… Отлично. Спасибо.

— Я Милли. Буду обслуживать вас в вашем шале всю неделю, и если вам что-то понадобится — что угодно, — просто дайте мне знать.

Легкий сквозняк знаменует появление Хьюго, который входит в дверь и по-хозяйски кладет руку мне на талию. Я вздрагиваю.

— Шампанского, сэр? — говорит девушка, протягивая ему поднос, и повторяет: — Я — Милли, и если вам что-то понадобится…

— Здо́рово, — отвечает он.

— Может быть, присядете у камина, а Мэтт пока принесет ваши вещи? — продолжает Милли.

— А я угощу вас канапе. Остальные должны приехать в течение часа; наверное, лучше дождаться их, прежде чем подавать ужин?

Кивнув, она разворачивается и скрывается за деревянной дверью, видимо, ведущей в кухню.

Мы с Хьюго усаживаемся рядышком на один из громадных диванов у полыхающего огня. Я делаю щедрый глоток шампанского, Хьюго медленно тянет из своего бокала.

— Ничего себе местечко, да? — говорит он.

Действительно… Одна стена в доме полностью стеклянная, и хотя сейчас уже темно, вид на долину, переливающуюся огнями, просто поразителен. Уверена, днем будет еще --">