Уилбур Смит - Лучший из лучших

глазах плескались слезы, грозя вот-вот сорваться с ресниц.

Упряжка Баллантайнов протиснулась мимо грузовой повозки, которая привезла товары с побережья, за шестьсот миль отсюда; торговец вывесил на фургоне написанный мелом список:

Свечи – 1 фунт за пакет.

Виски – 12 фунтов ящик.

Мыло – 5 шиллингов кусок.

Зуга не решился взглянуть на Алетту: цены здесь в двадцать раз выше, чем на побережье. Лагерь алмазоискателей на ферме Де Бира, пожалуй, был самым дорогим местом на планете. Оставшиеся в широком кожаном поясе соверены внезапно показались Зуге легче перышка.

Только к полудню Баллантайны отыскали на окраине громадного поселения местечко, где смогли расположиться.

Готтентот Ян Черут, старый верный слуга Зуги, повел волов на водопой. Зуга торопливо поставил тяжелую парусиновую палатку: Алетта и мальчики натягивали веревки, а он забивал колышки.

– Тебе надо поесть, – пробормотала Алетта, сидя на корточках над костром и все еще избегая смотреть на мужа. Она помешивала в чугунном котелке остатки тушеного мяса газели, убитой Ральфом три дня назад.

Зуга подошел к жене, склонился и, положив ей руки на плечи, поднял на ноги. Она двигалась тяжело, как старуха: долгое, полное тягот путешествие отразилось на ее хрупком здоровье.

– Все будет хорошо, – сказал он, однако жена так и не подняла глаз: наверное, слишком часто слышала эту фразу раньше.

Он обхватил ее подбородок ладонями, приподнял лицо – и тут слезы прорвались и потекли по щекам, оставляя следы на покрытой красной пылью коже. Зуга почему-то разозлился, словно усмотрев в слезах обвинение, убрал руки и отступил назад.

– Я вернусь до темноты, – резко сказал он и, отвернувшись, зашагал к разрушенному силуэту холма, который отчетливо виднелся даже сквозь вонючее облако дыма и пыли, висевшее над лагерем.

Зуга будто стал привидением, эфемерным существом, невидимым для человеческих глаз. Мимо него по узкой дорожке торопливо проталкивались люди; когда он проходил мимо склонившихся над лотками старателей, никто не поднимал головы и не удостаивал его даже взглядом: весь поселок жил ради единственной цели, игнорируя все остальное.

По опыту Зуга знал, где можно пообщаться с людьми и разузнать столь необходимые сведения, – там, где продают выпивку. Под холмом было единственное на весь поселок открытое место – площадка в форме неровного квадрата, окруженная лачугами из парусины и железа, заставленная фургонами торговцев.

Зуга выбрал хижину с громкой вывеской «Лондонский отель». Под вывеской красовались цены: «Виски – 7 шиллингов 6 пенсов. Лучшее английское пиво – 5 шиллингов кружка».

Баллантайн осторожно пробирался по замусоренной, изрытой колеями рыночной площади к «Лондонскому отелю», но тут его внимание привлекли нестройные вопли «Потому что он славный парень!», долетевшие от холма. Разношерстная компания красных от пыли и возбуждения старателей с криками и песнями несла на плечах одного из своих собратьев. Опередив Зугу, компания ввалилась в покосившийся бар. Из соседних забегаловок и стоявших вокруг фургонов выскочили любопытные, выясняя причину такой суматохи.

– Что стряслось? – закричал кто-то.

– Черный Томас вытащил «обезьяну»! – бросили в ответ.

Жаргон старателей Зуга выучил гораздо позже. «Обезьяной» называли алмаз весом в пятьдесят карат и больше, а «пони», недостижимая мечта каждого старателя, весил сто карат.

«Черный Томас вытащил „обезьяну“!» – разнеслось по лагерю. Вскоре бар был забит под завязку, и кружки пенящегося пива для тех, кто оставался у входа, приходилось передавать через головы.

Зуга не видел счастливчика: толпа окружила Черного Томаса со всех сторон, и каждый старался подобраться к нему как можно ближе, словно этим мог заполучить частичку удачи.

Услышав радостные вопли, скупщики алмазов спустили флаги и поспешно бросились через площадь, словно стервятники, слетающиеся на добычу льва. Самые первые, задыхаясь, подбежали к толпе зевак у входа и запрыгали, пытаясь разглядеть счастливчика.

– Скажите Черному Томасу, что Вернер Львиное Сердце готов сделать открытое предложение, – передайте ему!

Предложение слегка изменило форму по дороге от забитого зеваками входа к адресату:

– Эй, Черный! Львиная Задница готов на открытое!

«Открытое предложение» гарантировало определенную сумму, и старатель имел право обратиться к другим скупщикам. Если никто не давал --">