(Слом) - Напарник (СИ)

алхимика. Это было не глупое слово, а его прямое желание. Он, правда, тогда этого не понял.

Но и сопротивляться больше не мог. Задыхаясь от слабости и бешенства, Альбедо медленно, вынужденно закрыл глаза. Надавила тяжелая темнота, исчезла кровь, исчез холод, и осколок, и Альберих.

Но бешенство никуда не делось.

«Теперь ты понимаешь, почему мы оставили его»?

— Ты…

Голос алхимика, рокочущий теперь и пониженный, едва ли узнавался. Услышав его, двойник довольно улыбнулся. Пусть скалится. Пусть радуется. На то есть объективный повод:

Альбедо согласен сыграть по его правилам.

Два одновременных шага навстречу и зеркальные выпады. Камень звенит под сталью.

«Он вышел нерукотворным»…

Алхимик признавал для себя, что был полностью выбит из колеи. И решил, что так быть и должно.

— Вздумал меня подменить? — обвинял он, — Дурина для своих целей разбудил? Сестрой шантажировал? Друга изувечил?

— Друга? — двойник рассмеялся — Братик, я бы не советовал… — он говорил, не переставая атаковать, — с таким дружить! Эта неопределившаяся галка однажды своего груза не выдержит.

Золото вспыхнуло над клинком с очередным ударом. Алхимик выдохнул:

— Он определился. И я тоже.

«Я слишком увлеклась созданием совершенства при его синтезе»…

— Ты не ненавидишь меня, — вдруг осознал алхимик.

Вот почему он сражался в одиночку! Вот зачем он полез сюда. Он мог вытащить двойника из черной пелены. Он мог остановить морок. Он не должен был дать в обиду больше никого.

— Само мое существование вселяет в тебя экзистенциальный ужас. Ты почти такой же, как я, но мной тебе никогда не стать.

Алхимик отбросил брата от себя с такой силой, что тот оступился в бледной черноте и потерял равновесие.

— Получается, пока есть я, в тебе нет смысла… — ученый почувствовал вдруг, будто он и сам умеет читать чужие мысли, — просто потому что я намного и — самое страшное — недостижимо лучше.

Алхимик сделал несколько шагов в сторону противника. Развязно и наплевательски Киноварь проехалась по ледяному полу. Альбедо не поднял клинка от земли. Ему нравился скрежет.

— Но вот в чем штука, — он подошел в упор, — возможно, я хуже.

Стихийная волна загрохотала в темноте.

Золото цветов! Здесь оно не блестело. От желтого металла отражался не свет, но чернота морока и красные разводы. Алый с золотым плясали и переливались. Как же красиво сочетаются соседние цвета… алхимик даже засмотрелся.

Двойник уже валялся у него под ногами, почему-то весь в красных пятнах, и дышал; отрывочно, шумно, истерически. Ему, наверное, больно было вдохнуть? Золотые цветы такая штука — никогда точно не знаешь, куда ими попадёшь.

Кроме тех случаев, когда бьёшь в упор.

Альбедо занёс правую руку за голову. На ладони заискрился металл…

Позвоночник алхимика ошпарило кипятком. Ему вышибло дух или его самого вышибло из морока?

— …Альбедо, хватит!

Оказывается, их обоих из морока вышибло. Вот он. Точно такой же, как он, вполне физический, вполне осязаемый, всего только в метре от него валяется, возможно, даже ещё дышит, осталось только, может, пару раз зарядить..

Алхимика ослепило тяжелым ударом в висок. Знакомый голос рубанул:

— Достаточно, Альбедо. Стоп.

Ученый нашел себя в руках напарника. Тот буквально вжимал его в стену. Держал алхимика ладонями за голову, заставлял смотреть себе в глаза. Взгляд у Кэйи был пронзительный, дикий и… сочувственный? Альбедо сжался под этим взглядом. Медленно и мучительно к нему подбиралось осознание.

Его схватила дрожь. Крупная дрожь. Алхимика трясло, и он чувствовал, как голова его едва не разрывалась от боли, а горло стянуло непонятной горечью. Он хотел вырваться. Хотел увидеть двойника. Увидеть брата.

Одна рука алхимика оказалась свободна. Он понял это, когда его собственные пальцы заскребли по камню. Бессмысленно и рвано. На эту руку опустилось тепло, отчего Альбедо вздрогнул. Напарник. Всего лишь напарник взял его за руку. Тоже бессмысленно. Альбедо шумно вдохнул, в ответ сжимая эту руку до боли.

Выходит,

--">