Гиллиан Флинн - Острые предметы

казенный, как и все здание. Там хоть журналистские дебаты веди, хоть мазок гинекологу сдавай – никому дела нет.

– Расскажи мне о Уинд-Гапе.

Карри приложил шариковую ручку стержнем к подбородку. В зарослях седой щетины наверняка осталась синяя точка.

– Он находится в долине Миссури, в дальней части, на юго-востоке. Рукой подать до Теннесси и Арканзаса, – принялась докладывать я.

Карри любил натаскивать репортеров по всем темам, которые считал нужными: количество убийств, совершенных в Чикаго в прошлом году, демографические показатели округа Кук, а теперь ему зачем-то понадобилась информация о моем родном городе, хотя о нем мне говорить не хотелось.

– Уинд-Гап стал известен до Гражданской войны, – продолжала я. – Он стоит на Миссисипи, поэтому некоторое время служил портом. Теперь там основной промысел – убой скота. Жителей около двух тысяч: потомственная денежная аристократия и отбросы общества.

– А ты к кому относишься?

– К отбросам. Из потомственной денежной аристократии.

Я улыбнулась. Он нахмурился.

– И что же, черт побери, там происходит?

Я сидела молча, перебирая в уме бедствия, которые могли произойти в Уинд-Гапе. Это захолустный городишко, где вполне может что-нибудь случиться: автобусы столкнутся или ураган налетит. Рванет на силосной башне или ребенок в колодец упадет. Мне было слегка досадно. Я-то надеялась – как всегда, когда Карри вызывает меня к себе, – что он похвалит меня за последнюю статью, даст повышение и переведет на новый участок работы, а потом сунет в руки бумажку с нацарапанным на ней приказом о повышении зарплаты на один процент. Но я не ожидала, что придется говорить с ним о Уинд-Гапе.

– У тебя же там мама, верно, Прикер?

– Да. И отчим.

А еще единоутробная сестра, которая родилась, когда я училась в университете; я до сих пор с трудом верила в ее существование и часто забывала, как ее зовут. Эмма. И еще Мэриан, которой давно нет в живых.

– Черт возьми, ты когда-нибудь с ними общаешься?

В последний раз звонила на Рождество, после трех стаканов бурбона; разговор получился холодно-вежливый. Я боялась, как бы мать не почувствовала запах виски по телефону.

– В последнее время нет.

– Господи! Прикер, читай хоть иногда телеграммы. Кажется, в августе прошлого года там было совершено убийство? Задушили маленькую девочку!

Я кивнула, как будто знала об этом. Но это была неправда. Из Уинд-Гапа я общалась, хоть и редко, только с матерью, а она мне ничего об этом не рассказывала. Странно.

– А теперь еще один ребенок пропал. Похоже, там орудует маньяк. Поезжай туда, узнай все подробности – напишешь статью. Собирайся. Завтра утром ты должна быть в Уинд-Гапе.

Ни за что.

– Карри, мы ведь пишем не триллеры.

– Да, но пишем не только мы. Есть еще три конкурирующие газеты – у них и сотрудников, и денег в два раза больше, чем у нас. – Он провел рукой по волосам, и они обвисли безжизненными прядями. – Нас вечно опережают, и мне это надоело. Это наш шанс рассказать что-то интересное. Значительное.

Карри считает, что стоит только опубликовать «правильную» статью, как мы тут же станем самой популярной газетой в Чикаго и получим всеобщее признание. В прошлом году редакция другой газеты – не нашей – отправила корреспондента в его родной город, куда-то в Техас, где во время весеннего половодья утонули несколько подростков. Тот написал информативную, хотя и грустную статью, в которой рассказал о причинах наводнения и выразил искреннее соболезнование, упомянул баскетбольную команду, потерявшую трех лучших игроков, и посетовал на низкую квалификацию работников морга, которые не смогли привести останки ребят в надлежащий вид. Автор статьи получил Пулицеровскую премию.

Но мне все равно не хотелось туда ехать. Так отчаянно не хотелось, что я вцепилась в подлокотник кресла, как будто Карри мог вытряхнуть меня силой. Он сидел и несколько мгновений смотрел на меня глазами цвета виски. Потом откашлялся, взглянул на фотографию жены и мягко улыбнулся, словно врач, который собирается сообщить неприятную новость. Карри любил поорать – считал, что таким и должен быть редактор старой закалки, – и все-таки он один из самых порядочных людей, которых я когда-либо знала.

– Послушай, детка, не можешь – значит не можешь. Но думаю, тебе бы пошло это на пользу. Выясни, что произошло. Поезжай. Это очень интересный материал, нам он нужен. Тебе он нужен прежде всего.

Карри всегда --">