Карстен Дюсс - Мой внутренний ребенок хочет убивать осознанно

этого пути. Два стула, стол, полка с книгами, приставной столик со стеклянным чайником. Господин Брайтнер был одет так же небрежно, как и всегда. Выцветшие джинсы, хлопчатобумажная рубашка, грубый вязаный жакет. Войлочные шлепанцы на босу ногу.

При этом нельзя было сказать, что время не оставило на нем следа. Скорее он производил впечатление, будто сам он – время и мир – не оставил на нем следа.

Пока я снимал куртку, господин Брайтнер с интересом разглядывал меня.

– Вы изменились, – безоценочно отметил он.

Я оглядел себя. Полгода назад я носил сшитые на заказ костюмы и дизайнерскую одежду. Сегодня же на мне были джинсы, а также футболка, свитер и кроссовки.

– Да… – сказал я с улыбкой и пожал плечами. Мы начали с позитивных изменений – это успокаивало. – Теперь у меня меньше требований в плане одежды.

Но это было не то изменение, которое заметил Йошка Брайтнер.

– Я имею в виду ваши глаза. Когда мы виделись в первый раз, они лучились. Теперь у вас круги под глазами, – честно заключил господин Брайтнер, исполненный любви.

Исполненная любви честность может быть жесткой. Я не пробыл у него еще и двадцати секунд, а уже понял, что у нас не получится легкой беседы на очередном сеансе. Скорее предстоит напряженная работа над собой. Без сомнения, господину Брайтнеру это стало ясно уже тогда, когда я попросил его о встрече. В конце концов, это была его работа. Он указал на одно из удобных, обтянутых вельветом кресел из хромовых трубок. Я повесил куртку на спинку и сел, пока господин Брайтнер наливал мне зеленый чай из стеклянного чайника. Мое молчание в ответ на его слова было достаточным подтверждением его правоты.

– Мы с вами давно не виделись. Что вы пережили за это время? – спросил он.

Я отпил глоток чуть теплого чая и задумался. Я убил четырех человек, шантажировал своих бывших работодателей, вынудил прежних учредителей детского сада продать их акции, чтобы моя дочь получила в нем место, и похитил русского мафиози. Ничто из этого не могло стать предметом нашей беседы. Да и о том, что некий официант из-за меня сломал себе шею в горах, я точно не собирался упоминать.

– Я изменился в профессиональном плане. Я уволился и теперь работаю сам на себя. Моя дочь ходит в детский сад. И мы были в отпуске, – промямлил я вместо этого.

– Тогда прежде всего мои сердечные поздравления с профессиональными переменами. – Господин Брайтнер знал, как я настрадался, вкалывая на ниве крупной адвокатской фирмы. – Это объясняет ваш новый стиль в одежде. Что за печаль оставила круги под вашими глазами?

Я ничего не ответил. Хотел, но не мог. Вместо этого я почувствовал, как печаль, оставившая круги под моими глазами, обратилась в слезы. Один этот вопрос уложил меня на лопатки. Когда в последний раз хоть кто-то замечал, что я опечален? Если он сам не был тому причиной? Мне понадобилось два раза вдохнуть и выдохнуть, чтобы взять себя в руки.

– Я… Это… – Я подыскивал слова, которые, пусть даже и не были правдой, но по крайней мере не противоречили бы ей.

Господин Брайтнер пришел мне на помощь:

– Все хорошо. Вы здесь. Просто скажите – почему?

– Ну, моя жена полагает, что…

– Мой вопрос не об этом, – мягко произнес он.

– Что, простите? – Я был сбит с толку.

– Меня не интересует, что полагает ваша жена, – объяснил мне Йошка Брайтнер с мягкой улыбкой. – Если бы я хотел это узнать, я спросил бы вашу жену. Не вас. Меня интересует, почему вы здесь.

– Потому что… ну… потому что…

Я сложил оружие. Не перед господином Брайтнером. А перед самим собой. Я не был успешным, независимым адвокатом, который урегулировал все проблемы своей жизни и теперь хотел получить лишь маленькое «обновление осознанности». Тут я не мог обмануть ни господина Брайтнера, ни самого себя. Я был здесь, потому что боялся, что вся моя жизнь в ближайшем будущем разлетится на куски. Я сдался, но постарался быть честным насколько возможно:

– Потому что я не имею понятия, что делать дальше со своей жизнью… с моим браком, с моим… профессиональным окружением… и с тем, что еще добавится. У меня нет времени для себя в настоящем, и я боюсь будущего… И я понятия не имею, с чего начать.

Господин Брайтнер посмотрел на меня успокаивающе. Но без сочувствия.

– Что-то случилось, что послужило триггером для вашего звонка мне с просьбой о встрече, не так ли?

– Так. – Инцидент с официантом в горном приюте.

И я начал рассказывать о том, что стало нечаянным --">