Иван Николаевич Пальмов - Химера

– После этих слов беглецы уже долго не могли переговариваться и даже можно сказать действовали каждый сам по себе. Только к рассвету им удалось выйти из здания. Тому при этом немало досталось, во время побега его несколько раз хватили по голове и телу арматурой или камнями. Патроны же у всех были на исходе и пики старались впустую их не тратить. Нику пришлось едва ли не бегом тащить на себе Тома. Они выглядели как Каконас и Ла моль перед казнью, но все еще не останавливались. Город меж тем будто сжимался в кольцо. В самом деле, становясь все меньше и словно воронкой смыкая в центр погоню. Оказавшись на просторе центральной площади Ник уже не в силах держаться более, так будто кончился их путь выпустил из рук Тома. Том сумел проползти еще совсем немного и остановившись, увидел как четверо пик догнали их следом. У одного был в руке револьвер и он поднял его. Этот человек был Лот. Раздался выстрел, прогремел гром и разверзлись небеса. Казалось, случись сейчас апокалипсис никто не удивится, но случилось иное. Химера. Это было огромное чудовище, размеров которой невозможно было определись. Лишь части ее были видны, все остальное скрывалось в дыму и пыли разрушаемых ею зданий. То немногое что можно было узреть, чернело сталью и плотью. Шум ее крика превосходил грохот падающих стен и содроганий земли. Казалось она есть абсолютно везде одновременно. Страх обуревал каждого и собственные мысли было невозможно расслышать не то от звука, не то от оцепенения перед ней. Как бы не велика была толпа, собравшаяся один к одному, каждый в ней чувствовал себя покинутым и одиноким. И лился дождь из крови ее, горящей будто угли.

Во всем хаосе и буйстве пространства поглощающего в себя казалось весь мир, боролись где-то два совершенно жалких создания несопоставимых с разразившейся бурей. Том, который сам мог едва лишь ползать, тащил за собой почти бездыханного Ника. Грудь последнего из бубен была пробита насквозь, и уже неизвестно что держало его в этом жутком пространстве. Том уже не раз ловил себя на мысли, что он волочет за собой труп, но перестать он не мог. Если точнее Том не видел для себя ни какой другой цели и значит перестать тащить Ника и умереть для него было ровно одно и тоже. Путь, который они преодолели приведший на площадь, в обратную сторону оказался гораздо длиннее. Вперед они продвигались окольными путями, с огромными передышками и вынужденными петлями, назад же они двигались прямо и все же, идти пришлось в четыре раза дольше. Поскольку он шли, а вернее сказать волочились из центра, путь в любую сторону оказался бы одинаково долог. Том выбрал западную стену.

Химера как огонь, как стихийное бедствие пожирает все на своем пути. Как жалки теперь оказались любые из мастей, что надеялись одолеть ее. Вот только может быть бубны еще знают какую-то тайну неведомую другим. А ведь один остался, он лежит рядом со зданием стеной, рядом с молящимся другом, наверное, он лежит без чувств. У него уже не спросишь, да и о чем бы теперь мог спросить его Том? Вот-вот земля разойдётся под ногами, но она еще не подошла близко. Нужно успеть укрыться, и притом выпрыгнуть в тот самый миг, когда она пробьет брешь в стене. Отовсюду повалятся обломки здания, то будут гигантские глыбы, но надо бежать. Том приготовился. Кругом и так уже все в пыли и не видно дальше двух метров, раздается удар и в глазах Тома уже не пыль, но настоящая тьма. Обломок стены попадает ему в голову и только из-за горизонтальной траектории полета не разбивает ее насмерть. Шатаясь Том хватает Ника и бежит наугад. Однако брешь большая и они проходят, за спиной гудят удары химеры, но они уже далеко.

– Плохо тебе? – обращается к очнувшемуся Нику Том.

– Рана болит. А ты что?

– Ничего, у меня в порядке все, – с кровью на лице отвечает Том, – сильно болит?

– Сильно, похоже, кость раздробил.

– Какую кость, тебе же в живот стреляли?

– В ногу, у меня нога болит, – изумился Ник.

– В ногу, а с брюхом тогда что? Ты посмотри хорошенько.

Ник осматривает живот, затем ногу. В самом деле, рана в животе, а нога совсем цела.

– Бред какой-то, – сокрушается Ник.

– Это не бред, это лимб. Понимаешь ли, Ник у нас тут в принципе болеть ничего не должно. Нас потому что не существует физически.

– Что значит физически? Я чувствую ногу, потому что болит и все тело, потому что оно со мной.