Сергей Павлович Бакшеев - По лезвию денег

лицо и потемневшие контуры кабинета, словно я сам и мир вокруг попали в мрачное зазеркалье. Смотреть в жуткую черноту было невыносимо.

Я ударил по клавишам, ввел пароль в появившемся на мониторе окошке и раскрыл таблицы движения средств по счетам. Надо делать хоть что-то, лишь бы не оставаться один на один с гнетущими мыслями. Моя зрительная память отлично запоминала числа, все-таки я математик по образованию, а не поэт. Поток чисел, за которыми стояли денежные суммы, затягивал меня в головоломную воронку, заставляя их сравнивать и анализировать. Спустя час, я нашел целый ряд сомнительных операций.

— Опять какая-то ерунда. Что-то не так, — бурчал я, копируя суммы и номера счетов в отдельный файл.

— Ну что еще? — высказал недовольство Голиков, с сомнением покосившись на меня.

Пришлось распечатать таблицу и разъяснить:

— Смотри. В суточных выписках эти переводы есть, а в отчете за месяц отсутствуют.

Олег оттолкнул свое кресло на колесиках и подошел ко мне. Его взгляд был колючим и ироничным одновременно. Голиков пощелкал пальцами около моих ушей, словно будил заснувшего.

— Эй, идеалист, проснись! Ты думаешь: чем мы зарабатываем? Депозиты-кредиты? С ними легко прогореть. Мы не Сбербанк, которому все доверяют. Радкевич выбрал другую нишу для бизнеса.

— Взять деньги и смыться?

— До этого еще не дошло. Наш банк оказывает услуги особого рода.

— Какие же?

— Если в двух словах, то криминалу надо отмыть деньги, чиновникам обналичить откаты и спрятать их в офшоре. Есть спрос — будет предложение.

— Обналичить и спрятать.

— Наконец дошло.

Меня распирала обида:

— Я месяцами работаю над программами, ставлю преграды для мелких мошенников, а тут…

— Да что с тобой? — начал раздражаться Олег. — Ты не такой как всегда.

— Кое-что случилось.

— Что же?

Мне не хотелось говорить про дочь, для чужого человека это лишь любопытная информация, а для меня непрестанная боль. И я хлопнул ладонью по сомнительной таблице:

— Вот это!

Голиков хмуро вглядывался в мое лицо, словно видел впервые. Я с вызовом ответил на его невысказанный вопрос:

— Что, не нравлюсь?

— Забудь.

Олег выдернул из-под моей руки страницу с номерами счетов, вернулся к своему столу и сосредоточенно захрустел яблоком. Даже его спина выражала презрение. Швырнув огрызок, словно окурок, Голиков вышел из кабинета.

«Заложит», — равнодушно подумал я.

Спустя двадцать минут я внутренне усмехнулся своей прозорливости — меня вызвали к Радкевичу.

Путь к директорскому кабинету не занял много времени — только подняться на этаж выше.

— А, это ты, Юра. Заходи, — нарочито дружески приветствовал меня владелец банка.

Радкевич не предложил мне сесть, а сам вышел из-за стола навстречу. Он был немного старше меня. Я знал, что первоначальное состояние он сколотил на торговле левым алкоголем. Рискованный бизнес закалил его характер, придал уверенности, но расшатал нервы. В последние годы Борис Михайлович Радкевич сосредоточился на банковском деле, менее прибыльном, зато респектабельном и комфортном. Теперь он мог уделять много времени своей главной страсти — породистым лошадям. Говорили, он владеет конюшней где-то за городом. Выражение лица банкира легко менялось в зависимости от обстоятельств. Он привык повелевать подчиненными и выражать сдержанное уважение сильным мира сего.

Глядя на босса, я еще раз убедился, на кого стремится быть похожим Голиков. Престижные костюмы, обувь, часы, автомобиль — только у Радкевича все настоящее и обновляется чаще.

На стенах просторного кабинета были развешаны стильные черно-белые фотографии лошадей, напечатанные на ткани.

— Красивые животные. — Радкевич остановился у одной из рамок. — Лошадей любят и ценят, создают им условия, которым могут позавидовать многие двуногие.

Радкевич улыбнулся собственному каламбуру, перевел взгляд на меня и помрачнел.

— Но у каждого жеребца, даже самого распрекрасного и дорогого, есть свой хозяин. Хозяин решает, кого — под седло, а кого — в упряжку.

Я не знал, что ответить. Босс выждал паузу и указал на соседний снимок:

— Посмотри, какая выразительная тройка. Чудо животные. Чувствуется мощь, стремительность, они действуют, как единое целое. А вот эта маленькая деталь сбоку от глаз — это шоры. Полезная штука, конь смотрит только вперед, не отвлекается на постороннее. Если надо --">