Пьерджорджо Пуликси - Остров душ

ней стояло древнее каменное сооружение, почти поглощенное стеной переплетающихся растений: своего рода трахитовое^[3] влагалище в складках каменной стены. Из святилища шел голубоватый туман, и собака услышала журчание воды: это был источник, которого она сторонилась даже в самые жаркие дни, когда ее мучила жажда. Место, окутанное мрачной, могильной тишиной, словно уподобившееся сладострастной растительности, издавало зловещую вибрацию. Собака чувствовала, что надо бежать, но не могла пошевелиться. И тогда она решила нарушить эту невидимую границу – сделала несколько шагов, приближаясь к человеку. Это была женщина, голая под овечьей шкурой. Кровь капала из зияющей раны на ее горле, пропитывая влажную землю. Руки были связаны за спиной. Она лежала в центре мегалита^[4], внутри каменной спирали, перед храмом, охранявшим священный колодец. Теперь журчание воды усилилось. Вокруг еще теплого трупа медленно парила смерть; собака почти чувствовала эхо, застрявшее среди гигантских камней. Самая высокая стела с выпуклым полумесяцем наверху сияла прозрачным светом. Камень, казалось, смотрел ледяным взглядом на тело, лишенное жизни.

Лапы собаки тряслись, как ветки. Она почувствовала кислый привкус опасности во рту. Она знала, что не принадлежит этому месту, что своим присутствием нарушает его первобытное равновесие. Ее бок обжигало огнем от ран, полученных в зарослях ежевики. Но физическая боль была ничем в сравнении с леденящим страхом. Все звуки заглушались бешеным биением сердца.

– Ангеледду! – услышала она в нескольких метрах от себя голос мальчика, который звал ее.

Собака резко обернулась. Она увидела, как ее маленький хозяин остановился в нескольких шагах от лежащей женщины. Запах шкур, в которые она была завернута, был настолько сильным, что перебивал запах земли и крови. Он был сильнее кисловатого аромата от тела, пропитанного адреналином. Сильнее страха ребенка.

Ангеледду начал издавать глухой лай, словно отговаривая малыша приближаться к жертве и святилищу.

Ночь была такой холодной, что трескались губы и кожа на пальцах. Ребенок дрожал, но не от холода: вид лежащего на земле тела заглушал любые физические ощущения. Помимо крови, которая собиралась в каменных каналах, идущих от священного источника, была еще одна волнующая деталь: лицо трупа было закрыто деревянной бычьей маской с длинными заостренными рогами. Она напомнила ему о масках на деревенских карнавалах, куда он ходил с отцом. Эти маски потом еще долго тревожили его во сне. Он мог бы поспорить на все свои детские сокровища, что лицо женщины было скрыто за sa carazza ‘e boe^[5] с карнавала.

Мальчик вздохнул, разрываясь между удивлением и страхом, глядя на массу темных волос, которые выделялись на фоне прозрачной кожи и овечьей шкуры.

Собака встала перед ним, словно защищая его от этого видения, и попыталась оттолкнуть. Они услышали шум, заставивший их вздрогнуть. Тот шел из храма, который был почти не виден из-за плотной завесы тумана.

Мерцающие огни звезд на затянутом ноябрьском небе едва освещали лощину, из-за чего было трудно рассмотреть очертания святилища. Хотя мальчик вместе с отцом, угольщиком, переехал сюда недавно, он уже исследовал эти горы вдоль и поперек. Но никогда раньше не встречал это первобытное место, как будто растительность, поглотив храм, хотела скрыть его существование.

Мальчик хотел подойти к колодцу, но собака помешала ему, бросившись наперерез. Они услышали тяжелый звук шагов, как будто кто-то поднимался по лестнице, выходя на поверхность земли. Каждый шаг сопровождался пронзительным металлическим звоном.

Собака и мальчик не шелохнулись, будто на них наложили заклятье. Они с ужасом наблюдали за тем, как распалась завеса тумана, разорванная гигантской фигурой, вышедшей из недр земли на поверхность. Словно первобытное божество леса, явившееся после очень долгой спячки. Бог-зверь. Существо, похожее на человека, но исполинских размеров, лицо которого тоже было закрыто страшной маской с длинными и заостренными козьими рогами, освещаемой пламенем факела, который оно держало в руке. На нем было тяжелое одеяние из темных нестриженых козьих шкур, подпоясанное толстым ремнем. На огромных плечах оно несло связку железных коровьих колокольчиков, а в левой руке, похожей на человеческую, сжимало нож с изогнутым лезвием, еще мокрым от воды и крови. Голову существа покрывал черный женский платок, --">